Двоякие чувства разрывали Катерину. С одной стороны, было неприятно, что Юра оказался охотником за чужими деньгами. С другой… Возродилась надежда. Значит, он женился вовсе не по любви, а раз не было любви, значит, теоретически Сидоров может и развестись со своей рыжей.
— Юр, ты только из-за денег с ней не разводишься? — совсем осмелела она.
Сидоров нахмурился, глянул на нее грозно:
— А почему, собственно, я должен с ней разводится? Если ты полагаешь, что я женился из-за денег, то сильно ошибаешься на мой счет — я же сказал, мне самому их деньги поперек горла стоят. Однако разводиться с ней я не собираюсь. И вовсе не из-за материального благополучия. Нас с ней многое связывает. Тогда, шесть лет назад, я один оказался в Москве, совсем один. У тебя был Ковальский, а у меня никого не было, только чужой город, неприветливые лица. И вдруг она. Красивая. Ты же не будешь отрицать?
Катя поспешно затрясла головой: нет, что ты, конечно красивая.
— Ее не пугало, что я живу в крошечной комнатке в коммуналке, где ремонта не было лет двести. Ее не смущало, что максимум, чем я мог ее угостить, это какой-нибудь занюханный биг-мак. Она приняла меня таким, каким я был тогда. А я был злым и противным. Лида сумела меня обуздать, успокоить. Она меня отогрела, стала самым близким человеком. А ты хочешь, чтобы я развелся?
Его губы чуть скривились, выражая в лучшем случае недовольство, в худшем — и вовсе презрение. Катя пожалела, что подняла эту тему. Но ей ведь так хотелось хоть немножко прояснить собственное будущее. Она снова покачала головой, выражая неуверенный отказ от намерений развести чету Сидоровых, и опустила голову.
— И правильно делаешь. Потому что я не собираюсь с ней разводиться. У тебя была возможность стать Сидоровой, ты отказалась. А теперь менять что бы то ни было поздно, поезд ушел. Максимум, что я могу тебе предложить — роль любовницы. Не устраивает — … что ж, силой удерживать не буду.
Он с грохотом отодвинул стул и размашистой походкой покинул уютный зал, оформленный в греческом стиле. Вернулся минут через десять внешне спокойный, но Катя все еще опасалась наткнуться на его ледяной взгляд, а потому по-прежнему сидела с опущенной головой. Много мыслей пролетело в ней за эти десять минут. Первым порывом было уйти, уйти совсем. Но это значило бы покинуть не только ресторан, но и самого Сидорова, и работу. Наверное, это и было бы самым верным решением, но она так и не отважилась на этот шаг. Обида захлестнула с головой, и в то же время она понимала, что Юра имел все основания для гнева. Катерина в самом деле упустила возможность стать его женой, и теперь не имела морального права требовать от него развода. Да она его, в сущности, и не требовала, но, если честно и откровенно, надеялась. Тем более после того, что произошло несколько часов назад. Рыжая ведь не могла не заметить, что между ее мужем и сотрудницей что-то происходит. Определенно видела и все поняла. Что она ему сказала? Что он ей ответил? До чего они договорились? Кате обязательно нужно было это знать. Хотя бы для того, чтобы как-то планировать собственное будущее. Возможен ли его развод, или же ей даже не на что надеяться в этом плане? Раз Сидоров сам не затрагивал эту тему, решила подтолкнуть его к ней, поторопить. И проиграла. А покинуть поле боя не хватило решимости.