Виктор улыбнулся:
— Так. Никогда в жизни не запоминал.
— Не ты один. Большинство людей именно так и читают. По обложке книгу выбирают, по громкому названию, или по раскрученной физиономии. Как ты понимаешь, второе — куда чаще. А одними книгами фиг раскрутишься: надо в ящике почаще мелькать, да по радио. Причем первое более эффективно: читатель любит глазами, а не ушами.
— Ну да, это только бабы-дуры ушами любят. Как только перестаешь им лапшу разную на уши вешать, тут же в стерв превращаются.
Задумавшись на какое-то мгновение, Владимир неуверенно ответил:
— Ну, это тебе виднее, я не в курсе. Значит, так. Я собираюсь, а ты отдыхай, лучше потом в Останкино тебя возьму. Осмотрись тут, выбери комнату по душе. Любую, кроме моей спальни и кабинета. Отдыхай. А вечерком обмоем встречу, посидим, как положено.
И улыбнулся так, что у Виктора отлегло от сердца: простил. Он так боялся, что Вовка затаил камень за пазухой, что только прикидывается добреньким, а сам дождется, когда гость расслабится, и врежет по самое некуда: дескать, померла, так померла, как в известном анекдоте, вот и возвращайся в свой Задрюпинск!
Наталья Станиславовна уехала вместе с Владимиром — он обещал подбросить ее до метро. Виктор остался в городом одиночестве. После сытного обеда, да после двухдневного пути хотелось спать, но сначала он решил по совету брата осмотреться. Да и было что посмотреть: это ж он не в свою Наздрапетовку приехал. В доме известного писателя ему до сих пор бывать не случалось. А тут еще этим писателем оказался родной брат. Которого он много лет назад "похоронил" ненароком.
Раньше Виктор и не догадывался, насколько огромна квартира. Доступ имел только в одну комнату, да в ванную с туалетом. Даже на кухню старался лишний раз не соваться — там без конца находился кто-то из постоянных жильцов и демонстрировал, мягко говоря, нелюбовь к нагрянувшим абитуриентам. Собственно, такому негостеприимству он тогда не удивился: поди, и так несладко жить в коммуналке, а если еще в одну комнату набьется человек шесть-восемь посторонних обитателей. Ни к туалету не подобраться, ни к ванной — с утра приходилось очередь занимать.
Теперь же никаких очередей, никаких недовольных соседей. Все пять комнат к распоряжению одного человека. Братец-то нехило устроился. Огромная квартира, куча денег — а как же иначе, если всех соседей расселить умудрился. Да не в их Задрюпинске, в самой Москве — а тут известно, какие цены на недвижимость.
Хозяйство брата впечатляло. Комнаты одна другой краше. Такой ремонт Виктор разве что в кино видел. А мебель?! С первого взгляда даже дилетанту становилось понятно, что явно не на рязанском мебельном комбинате деланная. Наверняка итальянская, или финская какая-нибудь. Во всех этих хозяйственных причиндалах Виктор совершенно не разбирался. Полтора года назад они с Иркой тоже сделали ремонт, правда, осилили только одну комнату. И обои, и линолеум тогда жена выбирала, Виктор ее только возил везде, да деньги успевал отстегивать. Но помнится, она сильно итальянской плиткой восхищалась, вот ему и запомнилось: все самое лучшее для дома — итальянского производства.