Андрей поморщился. Что значит 'любой мужчина'? Разве рядом с ней мог оказаться другой мужчина? Разве что гипотетически. Почему-то оказалось очень неприятно представлять, что на его месте мог оказаться кто-то иной. Нет, Марина — и чужой мужик? Совершенно нереально. Разве она могла позволить кому-нибудь другому ласкать свое тело? То самое тело, которое когда-то ласкал Андрей. То самое тело, которое именно Андрей возвел в статус женщины. Нет, никто иной не имеет права прикасаться к ее телу! И она сама должна это прекрасно понимать. Да и разве она сама захочет после всего, что было между ними, позволять что-то постороннему мужчине? Чего только не придет в исстрадавшуюся от бессонницы голову.
Но позвольте! Но разве Марина была в ресторане одна? Или разве ушла из него одна? Ведь они со спутником ушли даже раньше Андрея с Викой! И, между прочим, спутник так привычно-естественно обнимал ее за талию. Не трепетно-чувственно, как обычно обнимают в самом начале знакомства, а уверенно, что называется, по-хозяйски. Потураев прекрасно знал этот жест, это ощущение 'своего, личного' под рукой. О, уж этот спутник явно не приходился Маринке братом или приятелем! И как же Андрей сразу об этом не подумал?!
Ревность раскаленным лезвием распорола душу. Почему ему раньше не приходило в голову, что и после него у нее наверняка будут ухажеры? Как он мог не думать об этом? И почему раньше это его совершенно не волновало, а теперь вдруг взбесило? Маринка и тот парень из ресторана? Его Маринка и чужой пацан?! Это же его Маринка!!!
А рядом сладко сопела Вика, по-детски свернувшись калачиком…
— Что с тобой? — недовольно спросил Антон.
— Что? — рассеянно переспросила Марина.
— Я спрашиваю: что с тобой сегодня? Ты заболела?
— Нет, с чего ты взял. Все нормально.
— Тогда почему ты такая?
— Какая? — она недоуменно посмотрела на него. — Ну какая?
Антон внимательно разглядывал Марину, нависая над нею. В комнате горел ночник, отсвечивая мерцающим огоньком на мраморном Маринкином теле. Какая она… Красивая и чужая. Антон уже привык к ее наигранному равнодушию, но обычно она проявляла его где угодно, но не в постели. Теперь же вместо привычно-аппетитной партнерши рядом с ним лежала царственная особа из династии Снежных королев.
— Ты не хочешь? Так бы и сказала.
Подложив под голову согнутую в локте руку, Антон разочарованно лег рядом и обиженно уставился в потолок. Мерцающий огонек ночника плясал в углу, создавая на потолке причудливые изломы и всполохи. На них, как на настоящий огонь, можно было смотреть вечно, но Антон, казалось, их даже не замечал. Так хотелось, чтобы Марина поняла свою бестактность, чтобы извинилась, приласкалась грациозной кошкой. А та словно бы и не почувствовала никакой неловкости — молча лежала рядом, так же как Антон, уставившись в потолок. И точно так же не замечая красоты случайных всполохов и изломов.