Женьке посчастливилось оказаться рядом с освободившимся двойным сиденьем в переполненном троллейбусе. Было бы глупо не воспользоваться шансом доехать домой с условным комфортом, и Женя тут же плюхнулась на сиденье у окна. Второе место рядом с нею заняла молодая мамочка с трехлетним сыном. Мало того, что у Жени хватало серьезных проблем, так ведь и детей она много лет старалась по возможности не замечать рядом с собой, а потому сразу уставилась в окно, словно бы могла разглядеть что-то кроме рекламных огней в опустившемся вечернем сумраке. Естественно, мысли тут же вернулись в свое русло: Дима, Димочка, как же ты мог?..
Гиперподвижный мальчонка никак не мог усидеть спокойно на руках у мамы. То ему нужно было перегнуться через Женю и выглянуть в окно, то, убедившись, что за окном практически ничего не видно, и вообще машины с этой стороны не ездят, а ходят лишь пешеходы, совершенно не различимые в темноте, отворачивался к стоящему рядом папе, дергал его за рукав и требовательно спрашивал, куда же подевались все машинки.
— Витюша, сиди спокойно, — уговаривала мальца мама.
Да только маленький Витя, казалось, даже не слышал ее замечания. Вновь и вновь тянулся через Женьку к окну, пачкая ее грязными ботиночками, потом зачем-то становился остренькими коленочками на колени матери и снова и снова дергал за рукав отца:
— Пап, а пап, а где мафынки?
Мамаша кривилась от боли, насильно усаживала сынишку, как и положено, попкой вниз:
— Витенька, не ерзай, потерпи немножко, нам еще очень далеко ехать. Смотри, ты тетю уже всю измазал.
Женя, кажется, даже не отреагировала на это замечание. Зато в вопрос воспитания подрастающего поколения решил вмешаться папа.
— Витя, — довольно грозно, словно бы разговаривал не с малышом, а со взрослым сыном, обратился он к ребенку. — Сколько раз мама может говорить? Сиди спокойно!
Мальчишечка заинтересованно повернулся к отцу:
— Да? — бесхитростно, но достаточно громко, так, что стоящие рядом пассажиры могли услышать его слова без труда, спросил Витя. — А сколько лаз тебе мама говолила в мой гольшочик не писать, а ты все лавно писаешь!
Строгий папаша тут же заткнулся и зарделся, словно невинная институтка, услышавшая матерный анекдот. Мамаша тут же шикнула на ребенка и насильно отвернула его любознательную головку к окну. Народ вокруг попытался сдержать смех, хотя кое-кто и прыснул довольно громко. Основная же масса пассажиров лишь принудительно сжимали губы в попытках не рассмеяться. Витя не смог долго разглядывать скучную картинку в окошке, и вновь принялся крутиться на маминых руках. Впрочем, замечаний ему больше никто не делал.