С массажной щеткой в руке Женя остановилась напротив портрета. Долго смотрела на него, пытаясь определить, что же сегодня таится в Диминых глазах? Он ведь всегда смотрел на нее так по-разному. То прищуривался хитро, мол, я ж тебе не Федя Кастрюлькин. То смотрел грустно-грустно, давая понять, как ему плохо без Женьки, как бесконечно надоела ему Алина. То нахально заявлял во всеуслышание: 'Я — звезда, я — Дмитрий Городинский!', то вдруг умолял с тоской: 'Женька, помоги, я пропаду без тебя, родная!' Какой он всегда разный, ее Димочка! Но всегда любимый. Вот только какой он настоящий, Дмитрий Городинский?
— Кто ты, Дима? — неуверенно спросила Женя.
Городинский прищурился настороженно, но не ответил. Он никогда не отвечал, предпочитая вкладывать ответ во взгляд. Выждав еще какое-то время, словно бы и в самом деле надеясь на ответ, Женя спросила:
— Я ошиблась? Скажи мне, Дима, я что, и правда ошиблась? Я ведь тебя совсем не знаю, Дима. Я любила тебя столько лет, а оказывается, я тебя совсем не знаю. Эти глаза… Я была уверена, что они не умеют лгать. Но почему-то теперь я в этом уже не так уверена. Ты меня любишь, Дима? Ты говоришь о любви, но разве ты меня любишь? Ты уверен в этом? Я — нет. Если бы любил, разве ты смог бы потребовать от меня такой жертвы?
Дмитрий молчал. Однако внутри себя Женя отчетливо услышала его голос: 'Ради меня, ради нас с тобой!'
— Ради нас? — Женя неуверенно покачала головой. — Ради тебя — да, верю. Но ради нас? Ради нас ты бы не задумываясь развелся с Алиной, Дима. И не рассуждал бы о том, что она без тебя не выживет. И не думал бы о том, что самому тебе без нее выжить будет нелегко. Неужели ты так сильно от нее зависишь, Дима? Разве настоящий мужчина может зависеть от женщины? Настолько, чтобы не отказаться от нее ради любви? Если бы ты любил меня, ты никогда не озвучил бы просьбу Зимина, Дима! Да, я знаю, что эта инициатива исходит именно от него, а не от тебя. Он сволочь, не ты. Да, Зимин действительно страшный человек, ты абсолютно прав, Дима, я убедилась в этом лично. Гад, сволочь. Но он ведь на то и сволочь, Дима, чтобы озвучивать такие подлые требования. Но как мог к этим требованиям присоединиться любящий мужчина? Как? Если ты меня любишь, Дима, то почему ты его сразу не послал?! Почему посчитал возможным озвучить требование Зимина?! Если любишь, как ты мог пойти на это, Дима?!!
Взгляд Городинского на портрете существенно поблек, Жене даже показалось, что он немножко опустил голову от стыда под ее обличающей тирадой. И снова и снова она слышала его оправдания: ' Ради меня, ради нас с тобой!'