Теперь возмутилась Женя. Ну в самом деле, кому какое дело? Вроде она кому-то чего-то должна!
— Ну так и забирай его себе, такого перспективного! Ко мне-то какие претензии?
Женя резко встала с дивана и отправилась на кухню, явно недовольная то ли тоном подруги, то ли вообще темой разговора. Налила в чайник воды из пятилитровой бутыли, зажгла газ, а вот чайник поставить забыла: привалилась бедром к плите да так и застыла с полным чайником на весу, задумавшись о чем-то своем. Так и стояла бы неизвестно сколько времени, если бы Лариска не последовала за нею. Та встала в дверном проеме и продолжила разговор:
— Да мне-то он как раз не нужен, у меня-то Вадик есть. А вот ты у меня не пристроенная.
Женя словно бы очнулась, поставила, наконец, чайник на огонь, однако отвечать не торопилась. Сычева же по-хозяйски, не дожидаясь особого приглашения, устроилась за небольшим кухонным столом, взяла печенье из маленькой хрустальной вазочки, надкусила. Не успев прожевать, спросила, едва не подавившись крошками:
— Кстати, и как он тебе?
— Ты о ком? — устало спросила Женя. — Ты только что говорила о двоих.
Лариска ответила уже совершенно спокойно, смирившись с фактом, вроде никогда и не злилась на подругу за сорванные шашлыки:
— Ну, с Антоном все понятно. Даже если б ты передумала, ты у него уже в черном списке. А как тебе мой Вадик?
— Так он же твой, чего ты меня спрашиваешь?
Вообще-то Женя, естественно, прекрасно поняла смысл вопроса, только строила из себя непонятливую. Просто… Ну не хотелось ей обсуждать такие темы, не хотелось! Хотелось одного: чтобы ее все оставили в покое, чтобы не рвали душу расспросами, воспоминаниями и собственными откровениями. Ей ведь было так уютно в своей раковинке, где она была совсем-совсем одна. Нет, не одна. Еще в этой раковинке был Дима…
Лариска же снова возмутилась:
— Ой, вот только не надо тут непонимающую из себя строить! Все ты прекрасно поняла!
Женя ответила твердо, желая поставить точку на этом разговоре:
— Ты знаешь мое мнение насчет всех мужиков.
— Так ведь я тебя не о всех спрашиваю, я тебя о Вадике спрашиваю, — парировала Сычева.
— А мне без разницы — Вадик, не Вадик. Они все одинаковые.
Лариса воскликнула:
— Женька, прекрати! Ну что это такое, а? Ну сколько можно?! Сейчас обижусь на фиг! Я, между прочим, тоже живой человек со своими проблемами, со своими радостями. Ты хоть на минутку можешь подумать обо мне? Для тебя, может, они все одинаковые, а для меня Вадюша — самый замечательный.
— Ну так зачем тебе мое мнение? — искренне удивилась Женя. — Если он для тебя и без моих советов самый замечательный.