— Знаешь, Лар, — сама позвонила она Сычевой поздним вечером. — Ты, наверное, запиши меня к своему доктору…
— К какому? — удивилась Лариска.
— Ну как к какому? — от унижения и страха перед будущим Женькин язык немного заплетался и говорила она не совсем внятно. — К профессионалу, разумеется.
— К гинекологу, что ли? — перепугалась Сычева. — Ты что, мать, опять залетела, что ли?!
— Что ты мелешь? — возмутилась Евгения. Зато голос наконец-то прорезался, язык ожил. — На кой мне твой гинеколог, если я забыла, как мужик пахнет?!! Говорю же — к профессионалу!
На том конце провода не ответили. Видимо, к моменту звонка Лариска уже спала, и теперь, не до конца проснувшись, слишком туго соображала, решила Женя.
— Сычева, соображай быстрее! — грубовато поторопила она подругу.
Лариска, наконец, отозвалась:
— Денисенко, я перестала тебя понимать. Ты совсем двинулась, или как? Какого я тебе профессионала среди ночи найду?! Разве что психиатра!
— Ну наконец-то, — обрадовалась Женька. — А я тебе о чем говорю?
— О чем? — все еще не понимала Сычева.
— Да ну же о психиатре, о чем же еще! Или психотерапевте — о ком ты мне все уши прожужжала?
— Ах, вот что, — дошло, наконец, до Лариски. — Это ты про психолога, что ли?
— Да! — заорала Женька. — Про психолога! Что ж ты такая непонятливая стала?! Когда не надо, ты быстро соображаешь, даже слишком быстро, а когда надо… Короче, Склифосовский — я могу на тебя рассчитывать?
— Да, конечно, — согласилась Сычева. — А что, так срочно?
— Конечно срочно, — возмутилась Женя. — Было бы не срочно — стала бы я тебя об этом просить? Я бы и без твоего профессионала обошлась. Так запишешь?
— Да, конечно, — повторила Лариска. — Только ж не сейчас — они ж по ночам не работают. Завтра со с ранья, идет?
— Идет.
— Ну тогда до завтра. Я позвоню, — сказала Лариска и дала отбой.
А Женя так и не заснула до утра, вновь и вновь пытаясь разобраться в себе. То убеждалась, что действительно сама себя завела в такие дебри, из которых собственными силами ей уже не выбраться. А то вдруг категорически не желала этого признавать, легко приводя тысячи аргументов в пользу собственной психической нормальности.
Лариска позвонила ближе к обеду, долго и нудно докладывая, как непросто оказалось записать Женьку на сегодняшний же вечер, ведь расписание у хорошего психолога забито на месяцы вперед. Женя молча слушала, кивала, как будто Сычева могла видеть ее одобрение, иногда поддакивала с серьезным лицом — шеф, как всегда, был на месте, а посторонних разговоров на работе он на дух не переносил, потому и приходилось максимально маскировать личные беседы, изображая деловой разговор с потенциальным клиентом.