Но Городинский лишь молча улыбался, не сводя с Женьки издевательски-хитрых глаз.
В очередной раз приходила Катя, угощая выпечкой и освещая своим счастьем холодную от одиночества Женькину квартиру. Да только невдомек ей было, что от чужого счастья в доме делается только еще холодней, еще горше.
Прибегала и Лариска, не умеющая скрыть собственную радость за сочувствием подруге. Видела, как тяжело Женьке выслушивать ее откровения, но вновь и вновь взахлеб рассказывала о своем Вадике, какой он у нее замечательный во всех отношениях.
Женя была искренне рада за подругу, правда рада. И за Катю радовалась, за ее оглоедиков, за Игорешку, за то, какие у нее замечательные отношения с братом. Иногда даже жалела, что мать не решилась родить ей брата или сестричку в свое время, глядишь, вдвоем с родной-то душой и легче было бы переносить одиночество. А то, что теперь у нее появилась сестра, почему-то немыслимо ее раздражало. Как-то это неправильно, неестественно, когда твоя родная сестра моложе тебя на двадцать шесть лет. Что-то в этом есть ненормальное, алогичное…
Однако же радость за подруг не могла хоть чуть-чуть уменьшить горечь собственного поражения. Теперь, когда Женька познала счастье принадлежать любимому человеку, пусть не совсем по-людски, пусть некрасиво и даже откровенно бесстыже, но все-таки она ведь чувствовала тепло Димочкиных рук на своем теле, это ведь ей не приснилось! А теперь, зная, каково это — целовать кумира, дарить ему максимальное наслаждение, одиночество свое Женя переносила гораздо тяжелее, чем раньше. Потому что раньше у нее была мечта, что у нее еще все впереди. Мысль же, что все уже позади, доводила до безумия.
Сычева в очередной раз порекомендовала подруге обратиться за помощью к психологу. Не поленилась, нашла в каких-то толстых справочниках специалиста, узнала адрес и телефон секретарши, сама же предложила записать Женьку на прием.
Женя, конечно же, привычно отказалась, отмахнулась, даже обиделась на подругу. Но в то же время всерьез задумалась над ее предложением. Пожалуй, впервые в жизни засомневалась, все ли с ней в порядке. А может, и в самом деле обратиться к профессионалу? Да, у нее действительно был очень печальный опыт в жизни, да, ей довелось пережить страшную трагедию, и именно на опыте собственного прошлого Женя теперь строила отношения с миром. Но может быть, она сделала какие-то неправильные выводы из своего горького опыта? Может быть, только ей самой все ее мысли и поступки казались вполне логичными, а на самом деле… А на самом деле она — сумасшедшая? Или пока еще не сумасшедшая, а, скажем так — слегла запутавшаяся в жизни, заблудившаяся в трех соснах глупая овца?