— Слушай, Жень, а может, нам бы радоваться надо, а? что избавились от такой сволочи? Представляешь, если бы он на тебе женился? Или на мне? Понарожали бы детей от этой скотины, всю жизнь пришлось бы этого урода терпеть, все его выбрыки. А он бы еще на сторону бегал. Это уж как пить дать — еще тот кобель, такой никогда не угомонится! Разве что в результате несчастного случая лишился бы своего подлого достоинства. Нет, Женька, мы с тобой радоваться должны, что все так произошло…
Однако вместо радости Любка разревелась пуще прежнего:
— Ой, Женька, как я его люблю, эту паскуду! Ненавижу до смерти, и разлюбить не могу! А еще… у меня ведь теперь детей не будет. Так докторша сказала… Вот ты мне и скажи — стоят ли все эти мужики наших бабьих слез, а?! Мы их ненавидеть должны, а вместо этого убиваемся из-за них, как последние дуры!
— Это точно, — печально констатировала Женя. — Дуры и дуры, что тут скажешь?
И тоже всхлипнула.
Быть бы там всемирному потопу, да тут очень кстати подошел Антон.
— Эй, девчонки, вы чего грустите? Что за слезы? За подружку радуетесь? Или оплакиваете ее жизнь холостяцкую? Неправильно это. На свадьбе надо веселиться, а не слезы лить. Жень, пошли танцевать? Нам с тобой по статусу положено хотя бы один танец станцевать. Не возражаешь?
Нет, Женя не возражала. И даже одним танцем не ограничилась. Танцевать с Антоном оказалось не только довольно удобно, но и приятно. Даже где-то уютно. В какой-то миг ей даже показалось, что хорошо бы вот так всю жизнь и протанцевать, положив голову ему на плечо. Как-то так спокойно и надежно было в его объятиях, и уже не вспоминалось ни о каком черном списке. Осень и кленовые листья и вовсе словно выпали из ее сознания. Только спокойствие и уют, и ничего кроме. А потом вдруг Женя устыдилась своих мыслей: да что же это она, о чем только думает? А как же Дима?!
Едва вернувшись с гастролей, Городинский тут же объявился на Женькином горизонте. Ее радости не было предела: соскучился, миленький! То-то!
Откинувшись на подушку, Дима довольно простонал:
— О, детка, ты прелесть!
Женя молча улыбалась и ждала, когда же он прибавит излюбленную свою фразу. И Дима не заставил ее долго ждать:
— Не то, что моя старая грымза! Ах, если бы ты знала, как мне надоело ласкать ее телеса!
Первое время это дополнение коробило Женьку. Да, конечно, ей нравилось ощущать себя королевой на фоне Алины, но как-то это не по-мужски, когда одну женщину в постели сравнивают с другой. С законной.
И все-таки он Женькин! Пусть не совсем, пусть всего на час, но сейчас он только Женькин! Именно в эту минуту он полностью принадлежит ей, ей одной! Это ли не счастье? Не за это ли счастье она боролась так долго? Не к нему ли шла через все тернии?!