Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Таня просто светилась от счастья. Наконец-то и на ее улице праздник! Она знала, что он придет, а потому не роптала на судьбу, она тихо ждала своего счастья и оно пришло, пришло! Андрюшка, милый, любимый Андрюшка! Принц, сокровище бесценное!
Вот только жаль, что у принца нет своей жилплощади. Больше того, он с родителями и младшим братом живет в крошечной двушке в плохоньком спальном районе, и места для Тани там попросту нет. Так что придется ей своего принца привести в отчий дом. Мать, правда, не в восторге, да Таня и сама не слишком рада такой перспективе — ей уже так надоели ежедневные материны нравоучения, замечания, а тут ведь еще и Серега-ничтожество, куда его денешь? Да-а, весело им будет здесь жить…
Еще одно обстоятельство несколько настораживало Татьяну. Не то, чтобы настораживало, но… скажем так, не радовало. Андрюшка, милый, любимый Андрюшка, был, увы, не так ласков и нежен, как Патыч. Нет, он, конечно, не был хамом и грубияном — напротив, он оказался на редкость положительным молодым человеком. Но не получалось у него прикоснуться к Тане так, чтобы она вся затрепетала от легкого прикосновения его пальцев. Не мог он едва провести губами по ее нежной шейке под самыми волосами так, чтобы она вся содрогнулась от желания, от ожидания праздника тела. Андрей целовал ее, ласкал, вроде, даже и приятно бывало, но никогда еще, ни разу, ему не удалось довести Таню до того состояния, когда бы ей действительно захотелось отдать ему всю себя. Но она успокаивала себя: это ничего, главное, что с ним не противно целоваться, как с Дрибницей. А значит, уже хорошо.
Патыч не знал о предстоящем бракосочетании. Просто давно не видел Таню, а потому, понадеявшись, что Ада Петровна, как положено, на выходные уедет на дачу, пришел без договоренности. Шел, рискуя не застать любимую, но повезло — Таня оказалась дома.
Хозяйка по привычке обрадовалась гостю, прямо в прихожей бросилась на шею:
— Лешка! Моя драгоценная пропажа, — и прижалась к родной мускулистой груди, вдыхая весьма ощутимый запах машинного масла.
Провела дорогого гостя в комнату, без приглашения устроилась на его коленях, потерлась носом о его нос, вздохнула немножко грустно, но больше радостно:
— Знаешь, Лешик, а я ведь замуж выхожу…
У Патыча внутри все оборвалось — "Вот оно! Я давно этого боялся, и это произошло". Вслух же спросил, не пытаясь даже взглянуть в ее лицо, чтобы не выдать свою растерянность, только прижал ее к себе еще крепче:
— Ты его любишь?
— Люблю, Лешка, люблю! Я его так люблю! — от переполнявших ее чувств Таня обхватила голову гостя и сжала со всей силы так, что та едва не затрещала. Потом, поняв, насколько бестактен ее ответ в его объятиях, отстранилась и заглянула в глаза: