И теперь, прочувствовав на себе, как мешает жить невзаимная любовь, Таня все чаще вспоминала свое детское определение счастья. О, как она была неправа! Оказывается, не может принести счастья любовь человека, к которому ты ровным счетом ничего не испытываешь. Наоборот, от этой ненужной любви столько хлопот и неудобства. Ну чего ради она должна каждый вечер торчать в парке на скамейке с Дрибницей, терпеть его отвратительные поцелуи, без конца вытаскивать шаловливые ручки из под кофточки и слушать нудные признания в любви. Ну как еще дать понять, что не нужен он ей ни женатый, ни холостой, ни бедный, ни богатый? Ну неужели все надо говорить прямым текстом?! Но ведь она совсем не хочет его обижать, а намеков он не понимает.
— Вова, иди домой. Уже два часа ночи.
— Мой дом там, где ты.
— Нет, твой дом там, где тебя ждет жена. Иди уже. Завтра вставать рано.
— Я не хочу спать без тебя.
— Это ты должен говорить жене, а не мне. Это с ней ты должен спать.
— С ней, может, и должен, а хочу с тобой.
— Хотеть не вредно, вредно не хотеть. Мне, между прочим, тоже рано вставать. Отпусти меня!
— Нет.
— Пусти, сказала! И вообще не смей больше ко мне приходить. Иди к жене!
— Не пойду, — и Вовка в очередной раз прижался к Таниной упругой груди, зарылся в нее носом. — Никуда не пойду. И тебя не отпущу. Будем жить прямо на этой скамейке.
Таня с трудом вырвалась из его объятий:
— Все, Вова, иди домой! Я сказала — домой, к жене!
— Это раньше ты могла мне указывать. Эх, какой я был дурак! Ну скажи, зачем я тебя слушался? Не слушался бы, сейчас ты была бы моей женой, а не Любка, и нам не надо было бы прятать наше счастье под луной…
Таню передернуло от слов про наше счастье. Да уж, счастья таки полные штаны. У Вовки…
— Слушай, а что ты Любке говоришь, когда приходишь в три часа ночи?
— Говорю, в гараже был, машину починял…
— И это в медовый-то месяц? И она верит?!
— Не знаю, не спрашивал.
— А правду сказать слабо?
— Зачем ее огорчать? Ей и так скоро предстоит пережить развод. Пусть хоть немного побудет счастливой.
Люба не могла разобраться в своих чувствах. Да, она добилась цели и теперь со спокойной совестью может почивать на лаврах. Но на душе почему-то неспокойно. Не таким лакомым кусочком оказался Дрибница, как представлялось. По части денег она оказалась права — тут она попала в самую точку, недостатка в деньгах не было. Но так ли уж это здорово? В принципе, последние два года она и без Дрибницы материальных трудностей не испытывала. Тех денег, что она зарабатывала, вполне хватало и на полноценное питание, и на приличную одежду. Больших денег Дрибница ей не дает, так что материальное благосостояние она приобрела, пожалуй, лишь теоретически. Нет, он, конечно, не отказывает ей в маленьких радостях жизни: колечко там купить, браслетик, даже шубку обещал, но это когда сезон подойдет. А к большим деньгам он ее не подпускает. Может быть, купит когда-нибудь машину, но пока что явно не собирается делать столь дорогой подарок.