«Горновые выплавляющие истину», — подумал я.
— Чего улыбаешься? — спросил Сухоруков.
— Да так, пришло в голову забавное сравнение…
— Забавное?
— Неожиданное.
Так же, как и в прошлый раз, расстались мы у Мясницких ворот, которые теперь уже назывались Кировскими. Виктор предложил зайти к нему, но я отказался:
— Поздно.
Он взглянул на часы.
— Пожалуй, ты прав. Ну, тогда загляни на этих днях. Посидим, старое вспомянем… Выберешь вечер?
— Конечно.
Я долго провожал его глазами. Виктор сутулился. Раньше он всегда ходил прямо, четкой походкой военного.
На бульваре снег еще сохранился, но был он уже ноздреватый, тяжелый и серый. Легкий ветерок покачивал над моей головой толстую паутину черных ветвей…
Только подходя к дому, я вспомнил, что оставил на работе подаренную мне Цатуровым отмычку. Опять мучиться с этим капризным приспособлением! Но замок на этот раз открылся без сопротивления.
Уснул я мгновенно, как только добрался до постели. В эту ночь мне ничего не снилось. Я спал как убитый. А утром меня разбудил телефон. Звонила Рита. Впрочем, этот звонок уже никакого отношения к «горелому делу» не имел…