Как только Манго взглянул на бумажку, даже не пытаясь дешифровать сообщение, он понял, что что-то тут не так. Ни в начале сообщения, ни в его конце не было больше цифр. Московский Центр сменил код! Они поменяли его через неделю после того, как Манго нашел к нему ключ. Это могло означать только одно — они узнали, что старый шифр разгадан. Манго показалось, что кто-то злорадно рассмеялся у него за спиной, и он оглянулся. Конечно же, это ему только показалось, никто вокруг даже не улыбался. Не торопясь, он пересек площадь и положил записку обратно в руку статуи.
Но он же никому не говорил, что сломал код, или никому, у кого была возможность… Стоп! Он точно не говорил ничего Чарльзу Мейблдину. Не было подходящего случая похвалиться этим. Неужели он ошибался насчет Дракона? Вероятно, да. Однако неправда, что он никому не говорил…
Когда погибла Черри, полиция приезжала расспросить их. Вероятно, и у Дженифер было что-то похожее. Полицейские беседовали с ней очень долго. Они расспрашивали ее о Питере Моране. Мужчина и женщина, сказала Дженифер, и по ее описанию Джон понял, что приезжала, должно быть, Сьюзен Обри. Джон не встречался с Дженифер, но несколько раз говорил с ней по телефону. Голос Дженифер звучал бесстрастно и монотонно, когда она говорила, что хотела бы испытывать боль, хотела быть сраженной известием, так как считала Питера самой большой любовью своей жизни, но, кроме сожаления и смирения, не чувствует ничего. Она явно чего-то недоговаривала, но Джон понял, что виновником своего бездушия она считает его. Джон рассказал ей правду о Питере Моране, и это изменило ее отношение к любовнику не в лучшую сторону. Но Джон понимал, что, если бы он тогда не сделал этого, она все равно узнала бы обо всем сейчас. Узнала бы из газет, от полиции. Это вряд ли вызвало бы ее ненависть к ним, так почему же она возненавидела его?
Джон звонил ей каждый день. Она по-прежнему не встречалась с ним, но больше не говорила, что никогда не захочет видеть его снова. Она, видимо, забыла и то, что однажды заявила о нежелании когда-либо разговаривать с ним. В середине следующей недели после смерти Питера он позвонил ей, и ответил мужчина. Возможно, полиция, подумал Джон. Полицейский со своими бесконечными вопросами. Однако в голосе прозвучали знакомые нотки, и Джон решил, что, скорее всего, это заехал Фордвич, инспектор уголовного розыска. Но полной уверенности, что угадал точно, у него не было.
Четверг после обеда он провел в Хартлендских Садах. Проходило очередное следственное заседание, и Джон подумал, что сегодня, вероятно, не позвонит Дженифер, а поедет к ней, поедет прямо в Нанхаус, даже не заезжая домой. Притаившееся чувство надежды овладело им с новой силой.