Чтобы еще раз проверить, не заметен ли откуда-нибудь тайник, он решил обойти опору кругом, но в какой-то момент ему показалось, что на другой стороне дороги что-то мелькнуло. Манго пересек лужайку и направился к узкому проходу между красной кирпичной стеной церкви, давно не действующей, заколоченной досками, и оштукатуренным приземистым строением с плоской крышей и металлическими решетками на окнах. Свет стоявших далеко друг от друга фонарей сюда не попадал, так что обе постройки оставались в темноте. Перейдя пустынную улицу, он оставил позади устойчивый шум оживленной эстакады…
Они пользовались этим тайником давно, еще Ангус устроил его. Без всякой рисовки и хвастовства он сделал то, что долго считалось прерогативой Московского Центра. И впоследствии, передавая все дела, сообщил о тайнике: спустись под Росток, Манго, где эстакада идет вниз, там ты увидишь дюжину стальных подпорок, проверь у центральной правой опоры, это там.
Ангус пользовался тайником часто, но Гай Паркер так никогда и не узнал о нем. По достоинству оценив тайник, Манго держал его как свой личный, доверяя только себе и своим лучшим агентам. Даже его заместитель оставался в неведении. А что до Айвена Штерна, так тот и не подозревал о его существовании, хотя…
Манго пригнулся и, держась в тени, торопливо зашагал мимо церкви времен королевы Виктории с заколоченными двустворчатыми дверями, контрфорсами и огромной аркой из песчаника. Видимо, когда-то в выступ церкви врезался грузовик, здесь кирпичи были расколоты и крошились понемногу. Манго распрямился только в тени огромного камня, неожиданно возникшего перед ним в узком переулке.
Нет, ему не показалось. Движение было, определенно было. Уголок черной пленки — первоначально мешок для мусора, — приколоченной кем-то, чтобы закрыть разбитое окно, был оторван, и, вероятно, он-то и хлопал на ветру.
Да, можно согласиться, причина его беспокойства — ветер. Именно ветер бросал струйки дождя в лицо, именно ветер гнал по улице пустую металлическую масленку, создававшую дикую какофонию. Но что, если кто-то пнул ее ногой и заставил скакать с таким лязгом?
Сейчас масленка спокойно валялась на дороге, пленка неподвижно висела в оконной раме. Все замерло, кроме ревущей дороги. Но и ее шум ослаб: с наступлением темноты машин заметно поубавилось. Ладно, там никого не было, просто померещилось, и он не видел мужчину в черном дождевике, который на одну секунду, даже на долю секунды мелькнул в переулке, чтобы проследить за его действиями в металлической роще под эстакадой. Никакого мужчины не было, это кусок блестящей черной пленки развевался на ветру. Но вряд ли будет правильным вернуться сейчас к эстакаде, чтобы забрать из тайника шифровку. Если он так сделает, на тайнике можно ставить крест и никогда больше им не пользоваться. А Василиск? Ведь он так рискует, когда приходит за сообщением. Предупредить связного у него нет возможности.