Михалыч, по-честному, в третий раз, предупредил мужиков, для ясности пояснив, что сейчас хоть один из них, но обязательно ответит за всю команду по полной схеме.
В пылу охватившего компанию веселья, кто-то, под одобрительные возгласы остальных, произнес роковую фразу:
— А может, чтобы лучше понял, дадим краснопёрому звиздюлей?
Ребятушки не поняли, что из банальных нарушителей административного законодательства они стали группой лиц, замысливших преступление в отношении представителя власти, тем самым, сделав свое положение весьма незавидным.
Участковый вынул из кобуры Макарова, передернул затвор, загоняя патрон в патронник, и скомандовал:
— Встать, построиться в колонну по одному.
Разговоры моментально прекратились, но встал только один — здоровяк лет сорока, под два метра ростом, косая сажень в плечах, таких как Михалыч в нем бы поместилось не меньше двух. Сжатые, в наколках, похожие на чайники, кулаки и свирепая физиономия не оставляли надежды на мирный исход встречи.
Кореша загудели, подбадривая здоровяка, мол, давай, мент блефует, стрелять не будет, не имеет права. Под этот ободрительный гул амбал двинулся на милиционера.
Выстрел. Пуля вошла в землю в нескольких сантиметрах перед ногами здоровяка. Верзила отдернулся назад и замер. Повисла напряженная тишина, прерванная удаляющимися звуками панического бегства.
— Ну, вот. Я ведь предупреждал. На тебе я и отыграюсь. Ответишь за всех, — обращаясь к детине, сказал Михалыч. — Ты остался один, — при этих словах амбал инстинктивно оглянулся, — и пойдешь со мной. Если не хочешь идти, то можешь остаться здесь — трупом. А о том, что ты на меня вон с тем ножом полез, твои же корешки и подтвердят. Давай, не испытывай судьбу, руки за голову и вперед.
Дорога в пикет пролегала мимо магазина и стоявшая перед ним толпа местной шпаны, вскоре ошалело увидела, как с руками за голову, по улице шел какой-то верзила, а за ним, с пистолетом в руке, здешний «Анискин». Несколько человек бросились в сторону процессии и начали нещадно колотить здоровяка, который от неожиданности даже не сопротивлялся.
Попытки Михалыча прекратить избиение, результата не дали. И тогда… раздался еще один выстрел… в воздух.
— Вы чё, офанарели? За что его бьете?
— Как за что? — за всех ответил Подойницын, он же «Ведро». — Мы их предупреждали, за всякими «залетными» и «химиками» в наших садах убирать не нанимались, может помочь чем, — не очень логично закончил он.
— Проводите до пикета, — милостиво принял помощь Михалыч.
В пикете милиции, приплюснув разбитое лицо к зарешеченному дверному окошку «кондейки», здоровяк не переставал удивляться, как так, его, «химика», блатные «кореша» избили из-за мента.