Получается, отец — пассионарий? Этот вывод мне не нравится. Все же пассионарий — это не только «человек длиной воли», а отец — просто эгоист. Наверное, ключевой момент в пассионарности — способность пожертвовать собой ради других, бросить все ради ДЕЛА, а не ради собственного благополучия и комфорта.
— Ты чего приумолк? — не оборачиваясь, спрашивает Нефедов. — Голова как? Не болит?
— Нормально.
Про голову он спрашивает не случайно. После той битвы у стен Махандари я несколько дней мучился жестокими головными болями. Контузия. Или, говоря медицинским языком, общее поражение организма вследствие резкого внешнего механического воздействия. В моем случае таким воздействием стала ударная волна от взрыва пороховой бомбы.
Собственно, после взрыва бой закончился. Бомба убила семерых кашгарцев, остальных посекло камнями, опалило огнем, оглушило и подоспевшие дружинники во главе с князем саблями и ножами добили их, полностью истребив весь отряд.
Меня спасло то, что я стоял не на самом гребне вала и взрывная волна, отразившись от земляной насыпи, ушла вверх. ЖреЦ Риши тут же объявил случившееся «чудом пророка Пилилака». Меня на руках отнесли в Махандари и почти сутки окуривали дымом священных костров, изгоняя из тела демона беспамятства. Все это время князь, Телли, жрец и Нефедов не отходили от меня, а остальные маханды молились богам, чтобы пророк выжил.
Очнувшись, я первым делом велел собрать все трофеи. Оказалось что трупы врагов вместе с оружием и всеми вещами зарыты в «поганой яме». Своих мертвецов маханды сжигали, хороня пепел в курганах или каменных могилах, а чужаков попросту закапывают. Пришлось настоять на эксгумации — для дальнейшего похода нам нужно было оружие и снаряжение.
С комбинезонами вышла промашка — маханды так издырявили мертвецов, что их одежда превратилась в лохмотья. Выбрав пару более-менее целых рюкзаков, собрав патроны и пристреляв две наиболее сохранных М-16, я объявил, что пророк Пилилак и его слуга отправляются в дальний путь. Конь звал меня, не давал спать, слал видение за видением. И днем, и ночью в ушах стоял несмолкаемый шепот: «Долина Неш. Иди в долину Неш…».
На прощание князь Атхи устроил богатый пир в мою честь и подарил тот самый кинжал, которым я расковыривал днище бочки с порохом. По махандским обычаям это была высшая честь — принять оружие из рук самого князя. Нефедов получил куда менее ценный, с точки зрения обитателей Махандари, подарок — всего лишь мешочек с драгоценными камнями.
В ответ я одарил этих людей «заветами пророка Пилилака», тут же занесенными на скрижали мудрости. Заветы были очень просты: «учиться военному делу настоящим образом», то бишь постоянно упражняться в стрельбе и боевых искусствах; «кадры решают все», что означало подбор на ключевые Должности людей не по степени родства с князем и знатности происхождения, а по способностям; «миром правит информация» — тут я просто объяснил старейшинам и князю, что без разветвленной системы далеко вынесенных постов, связанных