— А что такое обскурация?
— Одна из фаз этногенеза, то есть развития этноса. Фаза обскурации — снижение пассионарного напряжения ниже уровня гомеостаза, сопровождающееся либо исчезновением этноса как системы, либо превращением его в реликт.
— Тьфу ты! Игнат, я запутался. Гомеостаз — это что за зверь?
Он смеется.
— Гомеостаз — способность популяции поддерживать определенную численность своих особей длительное время. Обскуративная фаза — одна из финальных в развитии того или иного народа.
— Одна из? То есть существуют и другие? Конечно. Есть еще мемориальная фаза. Это состояние этноса после фазы обскурации, когда отдельными его представители сохраняется культурная традиция. Память о героических деяниях предков продолжает жить в виде фольклорных произведений, легенд. Народы утеряли активность, но богатый былинный эпос говорит нам об их былой славе. Например…
— Не надо «например», — перебиваю я профессора. — Ты лучше скажи: вот наш СССР — это какая фаза?
— Ты некорректно ставишь вопрос. Нельзя рассматривать события последних десятилетий в отрыве от развития русского суперэтноса, возникшего в пятнадцатом веке. А он сейчас находится в фазе надлома.
— Дурацкое слово какое-то — надлом.
— Ну, дурацкое — не дурацкое, а это так. Фаза надлома — это резкое снижение пассионарного напряжения и увеличение доли субпассионариев. Императив: «Мы устали от великих свершений». К тому же у нас есть объективная причина: три революции, Гражданская и Великая Отечественная войны выбили огромное количество пассионариев. Теперь основная масса населения страны — обыватели, мещане. Люди больше думают не о Родине, а о себе. О своей норке. О колбасе. Таких, как ты — мало.
Таких, как ты… Поправив рюкзак, я поудобнее перевешиваю трофейную М-16 и углубляюсь в раздумья. «Таких, как ты» — это каких? Значения слова «пассионарий», постоянно употребляемого Нефедовым, мне все же не до конца понятно. Монгольские «люди длинной воли» — тут все просто. А я? Стал бы я таким, каков есть сейчас, если бы не серебряная фигурка из шкатулки? Совершенно точно — нет.
Как сложилась бы моя жизнь, не появись в ней конь? Да все просто: я бы, скорее всего, сделал предложение Наде, вошел в олимпийскую сборную и сейчас готовился к свадьбе, Олимпиаде и заканчивал третий курс. Что в этом мещанского? Обычная жизнь. Как у всех.
И вдруг у меня в голове возникает короткое слово: «отец», я его совсем не знаю, но ведь он-то как раз не стал существовать «как все». Он-то свою жизнь изменил резко и жестко! Понял что не может больше жить с матерью — и ушел. Не побоявшись родительских проклятий, осуждения знакомых и прочего. Как не боялся совершать подобные поступки Темуджин.