В пятницу, 23 января, она продала рояль и оба пианино – самое дорогое, что было в ее жизни. Ей дали за них очень хорошую цену. За «Steingraeber» она выручила даже больше, чем он стоил на самом деле, благодаря своему имени. Хотя ее произведения были сложны для публики, она пользовалась известностью. Отдавая эти инструменты в чужие руки, она ровно ничего не ощутила. Сделка была оплачена наличными. Сумма получилась внушительная.
Перевозка могла состояться не раньше 5 февраля.
Таким образом, расставание с ними ненадолго отодвигалось.
* * *
Гнев – странное чувство: созревая в человеке, он наполняет тело энергией, возбуждает мозг, помогает осуществить планы, возникшие в душе. Обостряет зрение. Стирает границы времени. Подстегивает его бег.
За несколько дней она сильно исхудала.
Черные джинсы стали ей слишком широки.
Она позвонила антиквару, торговцу подержанной мебелью, перевозчику.
Все трое согласились завершить продажу вещей во вторник, 3 февраля.
Потом она отправилась в налоговое управление, но не сказала там, что уезжает, не сообщила, куда ей пересылать почту, а только распорядилась, чтобы деньги на оплату налогов снимали с ее банковского счета.
* * *
Войдя в гостиную, она почуяла застоявшийся сигарный запах: он был настолько едким, что ей пришлось распахнуть настежь все окна.
Она больше не выносила присутствия Томаса. Его запахи, вечерние возвращения, знаки внимания, жалкое заискивание перед ней, звуки пребывания в доме, грязное белье, телефонные звонки – все это оскорбляло ее до глубины души.
Она позвонила в Бретань. Ничего не сказала матери. Просто терпеливо выслушивала целый час все ее жалобы и причитания.
Затем спросила по телефону у Жоржа:
– Я могу приехать?
– Ты можешь приехать.
Уже сидя в поезде на Тейи, она связалась по мобильнику с Томасом:
– Я еду на поезде в Ренн, повидать маму. Вери сказала, что там дела плохи.
С этими словами она отключила мобильник. Долго сидела неподвижно.
Внезапно вытянула ноги, не отрывая подошвы туфель от пола вагона. Поставила их на голубое сиденье напротив.
Подняла к лицу подол юбки, чтобы вытереть глаза.
И уснула.
* * *
Она вручила Жоржу деньги, вырученные за проданные инструменты.
Он тут же запаниковал:
– Нужно поскорее съездить в Оссер и положить их в банк.
– Нет, я думаю, лучше оставить их здесь. Они мне понадобятся для отъезда.
И она объяснила ему, что именно задумала.
Тем не менее Жорж вывел из гаража свой серый пикап и поехал в Оссер, чтобы положить часть денег на книжку.
Ремонтные работы в домике с плющом шли точно по графику, установленному подрядчиком.