- Сестра вот моя... бедняжка... и дитя у нее малое. Муж ее бросил. Мы пришли из Брайтона, видит бог, пешком пришли! Господь вам зачтет, сударь, купите веточку лаванды!
Два шага вперед из уличной грязи и пыли; мать и ребенок поднимают глаза.
- Господь зачтет вам, сударь, купите веточку лаванды!
- Всего лишь лаванды!..
Сквозь щели в ставнях солнечные лучи пробиваются в гостиную этого богатого дома; в затемненном, скользящем свете движутся люди; перешептываются, улыбаются.
Наверху, где все дышит прохладой, на белоснежной кровати лежит молодая мать. В ногах у нее стоит няня и держит на руках новорожденного младенца толстенького, в колпачке, словно епископ; на лицах окружающих благоговейный восторг, все любуются этим крошечным существом в ослепительно чистых пеленках и одеяльце.
Чуть пискнул - и все в смятении!
Тикают часы, няня постукивает башмаками, гул восхищения растет. Вечером в окна проникает аромат цветущих лип; и мать улыбается, лежа на подушках в своей белоснежной кровати.
Король там, на жаркой улице, и король здесь, в прохладе, - вы прибыли каждый в свое королевство!
АПОФЕОЗ
Перевод М. Поповой
- Ого! Вот это здорово! - сказал лысый мужчина в партере, а сидевший рядом человек с миной мизантропа икнул.
- Ха-ха! - загоготал толстяк с моноклем.
-- Ну, доложу я вам! - заметил четвертый простодушно.
На сцене театра "Парадиз", заключенный в плюшевую раму, лежал на спине слон.
- Взгляните на его глаз! - засмеялся лысый. - Ха, ха!
Все четверо посмотрели на сцену. Маленький глаз перевернутого на спину слона - единственное подвижное место в этой серой громаде - вопросительно осматривал публику, затем в стоической сосредоточенности остановился на передних ногах, торчавших в воздухе, словно колонны. Этот глаз заключал в себе отдельный мир, дикий мирок, чуждый всему этому театру с позолоченным куполом, залитому светом ламп, полному человеческих лиц, обращенных в одну сторону.
- Ха, ха! Ну и глаз!
Слон снова обвел взглядом зал, а простодушный зритель пробормотал:
- Это действительно очень забавно!
- Слоны - самые понятливые животные, - сказал толстяк, поправляя монокль.
- А как вы полагаете, - спросил простодушный, - это достигнуто лаской?
Лысый сложил свой цилиндр.
- Трудно сказать, - ответил он. - Посмотрите-ка на хобот этого бедняги!
Слон устал протягивать хобот публике и свернул его на груди.
- Точь-в-точь жирная гусеница! - проворчал мизантроп.
Два испуганно озиравшихся кота и два красногрудых попугая с тонкими позолоченными цепочками на ногах появились с разных сторон и расположились на ногах лежавшего на спине слона по одному на каждой ноге.