. Хембри или к любому другому, кого ему удастся застать на Боу-стрит. Пусть он расскажет им обо всём, что произошло. Первым делом Хембри следует послать своего человека в дом лорда Латимера. Попроси Валентайна сказать, что велика вероятность совершения убийства.
— Лео не станет убивать лорда Латимера, — сказала Поппи, побледнев ещё сильнее.
— Если его не убьет он, — произнёс Гарри с холодной решимостью, — это сделаю я.
Кэтрин очнулась от странной эйфории, чувствуя вялость и головокружение. Пробуждение избавило её от страшных видений, но, открыв глаза, она поняла, что действительность ужаснее любого кошмара. Она очутилась в комнате с плотно задёрнутыми шторами, заполненной клубами тошнотворно-сладкого дыма.
Только спустя какое-то время ей удалось собраться с силами и напрячь зрение, чтобы разглядеть что-либо без очков. Челюсть саднило, во рту нестерпимо пересохло. Кэтрин отчаянно нуждалась в свежем воздухе и в глотке холодной воды. Её руки были крепко связаны за спиной. Она сидела на диване, неудобно завалившись на бок, в одной лишь длинной ночной рубашке. Неуклюже поведя плечом, она попыталась отбросить с лица длинные, спутанные пряди волос.
Даже видя так расплывчато, Кэтрин узнала эту комнату. Как узнала и тощую, одетую в чёрное старуху, которая сидела возле неё. Двигая худыми руками с проворством насекомого, женщина ухватила тонкий кожаный шланг, прикрепленный к вазе кальяна. Обхватив его губами, она сделала глубокий вдох, задержала дыхание и выпустила облачко белого дыма.
— Бабушка? — хрипло пробормотала Кэтрин, с трудом ворочая распухшим языком.
Женщина приблизилась настолько, что Кэтрин со своим слабым зрением смогла её разглядеть. Напудренное белое лицо, ярко-красные губы. Застывшие, знакомые глаза, обведённые тёмными тенями для век.
— Она умерла. Теперь это мой дом и мой бизнес.
Алтея, поняла Кэтрин в безнадёжном ужасе. Точнее, похожее на мумию подобие прежней Алтеи. Бывшие когда-то привлекательными, черты её лица высохли и загрубели. Толстый слой пудры, скрывавший главные изъяны рано постаревшей кожи, не мог спрятать сеть морщин, и потому её лицо походило на растрескавшийся фарфор. Тётка внушала Кэтрин гораздо больший страх, чем когда-то прежде бабушка. Взгляд её остекленевших, вытаращенных, словно у птенца, глаз был безумным.
— Уильям рассказал мне, что видел тебя, — произнесла Алтея. — И я объяснила ему, что ты чересчур загостилась, и нам пора забрать тебя домой. Ему понадобилось немного смекалки, но он прекрасно справился.
Она взглянула в скрытый тенями угол: