— Кто вы? — прокаркала она. Белки её глаз были в пятнах, как будто их вымачивали в чае. Гарри с трудом сдержался, чтобы не отпрянуть от зловонного дыхания.
— Я пришёл за Кэтрин, — сказал он. — Скажите мне, где она.
Старуха уставилась на него:
— Брат…
— Да, где она? Где вы её держите? В борделе?
Алтея выпустила из рук кожаную трубку и обняла себя.
— Мой брат так и не пришёл за мной, — жалобно сказала она, пот и слёзы потекли по слою пудры на лице, превращая ту в пасту кремового цвета. — Вы её не получите, — но взгляд её при этом метнулся в сторону, на лестницу, ведущую на третий этаж.
Оживившись, Гарри выбежал из комнаты и бросился вверх по лестнице. Благословенная струя прохладного воздуха и лучи дневного света лились из приоткрытой двери одной из комнат наверху. Он вошёл внутрь, оглядывая затхлую комнату. Кровать была в беспорядке, окно распахнуто настежь. Гарри замер, резкая боль пронзила его грудь. Сердце, кажется, остановилось от страха. «Кэт!» — он услышал свой вскрик, подбегая к окну. Глотая воздух, он посмотрел на улицу — тремя этажами ниже.
Но там ничего не было: ни изуродованного тела, ни крови, — ничего, кроме навоза и мусора.
Боковым зрением он уловил колыхание чего-то белого, похожего на крылья птички. Гарри повернул голову налево и резко втянул воздух, увидев сестру.
Кэтрин в белой ночной рубашке сидела на краю конька двускатной крыши. Она была всего лишь в трёх метрах от него, видимо, пробралась по невероятно узкому карнизу, выступающему над вторым этажом. Она сидела, обхватив колени и сильно дрожа. Ветер играл её распущенными волосами — блестящее золото, танцующее на фоне серого неба. Один порыв ветра, секундная потеря равновесия — и она упадёт.
Но ещё страшнее, чем ненадёжность её насеста, было отсутствующее выражение лица.
— Кэт, — осторожно сказал Гарри, и лицо обернулось к нему.
Казалось, она не узнаёт его.
— Не двигайся, — прохрипел Гарри, — замри, Кэт. — Его голова исчезла внутри дома ровно настолько, чтобы проорать: «Рэмси!», — и тут же снова показалась из окна. — Кэт, и пальцем не шевели. Даже не моргай.
Она ничего не ответила, но так и сидела, дрожа, глядя невидящими глазами.
К Гарри подошёл Лео и тоже высунул голову из окна. Гарри услышал, как Лео затаил дыхание:
— Пресвятая матерь божья.
Оценив ситуацию, Лео сказал спокойным, чересчур спокойным тоном:
— Она совершенно одурманена, нужно что-то придумать.