Он немного помолчал, следуя за воспоминаниями, словно те были уносимыми потоком листьями и щепками.
— Когда Лора заболела, я ни за что бы не подумал, что это окажется смертельно. Я считал, что люблю её так глубоко, что это чувство победит любую болезнь. Но я находился у её постели три дня и чувствовал, как с каждым часом моя невеста потихоньку угасает. Словно вода утекала у меня между пальцев. Я обнимал её, пока её сердце не прекратило биться, а кожа окончательно не похолодела. Лихорадка сделала свою работу и ушла.
— Мне жаль, — тихо произнесла Кэтрин, когда он умолк. Она накрыла его здоровую руку своей ладонью. — Правда, жаль. Я… ох, что за убогие слова!
— Всё в порядке, — заверил её Лео. — Порой в жизни случаются события, для которых нужных слов ещё не изобрели.
— Да, — её ладонь по-прежнему лежала на его руке. — После смерти Лоры, — тут же продолжила она, — вы тоже свалились со скарлатиной.
— Это было облегчением.
— Почему?
— Потому что я хотел умереть. Если бы не вмешался Меррипен со своими чёртовыми цыганскими зельями… Мне потребовалось очень много времени, чтобы простить его за это. Я ненавидел его за то, что он вернул меня к жизни. Ненавидел мир, который продолжал вращаться без неё. Ненавидел себя за то, что кишка оказалась тонка покончить со всем. Каждую ночь я засыпал, умоляя Лору прийти ко мне. Думаю, что иногда она так и делала.
— Вы имеете в виду… в ваших мыслях? Или в буквальном смысле, как призрак?
— Предполагаю, что и так, и так. Я протащил сквозь ад и себя, и всех, кто меня окружал, прежде чем окончательно поверил, что она ушла.
— Но вы всё ещё её любите, — невыразительно прозвучал голос Кэтрин. — Вот почему вы никогда не женитесь.
— Нет. Я питаю чрезвычайную любовь к её памяти. Но это было давным-давно. И я никогда не смогу пройти через это снова. Если я люблю, то до безумия.
— Может быть, это не повторится.
— Нет, будет даже хуже. Потому что тогда я был мальчишкой. А сейчас тот, кто я есть, и то, что мне нужно… это чертовски сложно, чтобы кто-нибудь ещё сумел справиться, — он издал сардонический смешок. — Я произвожу впечатление даже сам на себя, Маркс.
К тому времени, как они добрались до склада, располагавшегося неподалёку от Рэмси-Хауса, Кэтрин была уже не на шутку встревожена. Лео отвечал односложно и тяжело наваливался на неё. Его всего колотило, он покрылся испариной, и держался за неё, обхватив здоровой рукой и вцепившись мёртвой хваткой. Платье Кэтрин на уровне плеча пропиталось кровью Лео и липло к коже.
Увидев мужчин, собравшихся разгружать телегу с брёвнами, она взмолилась: