— Вы смеётесь надо мной?
Расхохотавшись, Лео ещё крепче сжал её в объятиях, поскольку Кэтрин попыталась подняться с его колен.
— Я всего лишь наблюдаю за вашим полом.
— Полагаю, вы убеждены в мужском превосходстве.
— Отнюдь. Просто мужчины — более незатейливые существа. А женщина — это целое собрание самых разнообразных потребностей, тогда как у мужчины имеется лишь одна. Нет, не вставайте. Расскажите мне, почему вы покинули «Блю Мэйд»?
— По просьбе директрисы.
— В самом деле? Почему? Надеюсь, вы совершили нечто предосудительное и скандальное.
— Нет, мое поведение было безупречным.
— Мне печально это слышать.
— Но однажды директриса Маркс вызвала меня к себе в кабинет и…
— Маркс? — настороженно взглянул на неё Лео. — Вы взяли её фамилию?
— Да. Я очень восхищалась ею. Хотела быть похожей на неё. Она была строгой, но доброй. И, казалось, ничто не способно нарушить её самообладание. Я пришла к ней кабинет, она налила нам чаю, и мы долго разговаривали. Она сказала, что я прекрасно справляюсь со своей работой и что я вольна вернуться и продолжить преподавание в будущем. Но для начала она хотела, чтобы я уехала из Абердина повидать мир. А я ответила, что меньше всего на свете мне хочется покинуть «Блю Мэйд». На что она заявила, что именно поэтому я и должна так поступить. Директриса получила известие от приятеля, работающего в агентстве по найму, из Лондона, что одному семейству… «не совсем обычному», как она выразилась, требуется женщина, которая могла бы одновременно быть гувернанткой и компаньонкой для двух сестёр, одну из которых недавно исключили из школы.
— Должно быть, имелась в виду Беатрис.
Кэтрин кивнула.
— Директриса подумала, что я подхожу требованиям Хатауэев. Но я не ожидала, что они настолько подойдут мне. Придя к ним для беседы, я решила, что всё семейство немного с сумасшедшинкой, но в самом хорошем смысле этого слова. И проработав на них почти три года, я была так счастлива, а теперь… — Кэтрин умолкла, её лицо скривилось.
— Нет, нет, — поспешно сказал Лео, обхватив её лицо руками, — не начинайте снова.
Кэтрин была столь ошеломлена, ощутив, как губы Лео коснулись её щек, что закрыла глаза, и её слезы сразу же высохли. Когда же она, наконец, вновь заставила себя посмотреть на Лео, то увидела на его лице слабую улыбку. Пригладив волосы девушки, Лео с глубоким участием, какого она никогда не видела от него ранее, вглядывался в её искаженное страданием лицо. Это напугало Кэтрин, заставив осознать, насколько сильно она перед ним раскрылась. Теперь ему было известно всё, что она пыталась сохранить в тайне в течение столь долгого времени. Её руки задрожали у его груди, словно крылья пойманной в силки птицы.