Вдоль правой стены были расположены три двери. С колотящимся сердцем я поспешно обследовала три находящиеся за ними комнаты и удостоверилась в том, что в них нет ни единой живой души, а планировка полностью совпадает с первым этажом.
Гостиную продолжал длинный коридор, вдоль правой стены которого также располагались комнаты. Заканчивался он двустворчатой дверью, которая оказалась запертой. По слою белого порошка, рассыпанного, под дверью, я догадалась, что это вход в спальню Валекса. Отпечатавшиеся на нем следы должны были предупредить хозяина о непрошеном госте. И я, заметив, что слой порошка лежал ровно, с облегчением вздохнула.
Проверив остальные комнаты, расположенные вдоль коридора, я подумала, что Валекс, похоже, был настоящим барахольщиком. Я всегда считала, что наемные убийцы – это порождения тьмы: всегда путешествуют налегке и никогда слишком долго не остаются на одном месте. Покои же Валекса напоминали семейный дом, где на протяжении многих лет накапливались разные вещи.
Поглощенная этими размышлениями, я открыла последнюю дверь и не сразу поняла, где оказалась. По сравнению с другими помещениями комната была почти пустой. Вдоль дальней стены под большим овальным окном располагался длинный стол. Пол был завален серыми камнями с белыми прожилками, которые я уже встречала в гостиной и кабинете Валекса.
Густой слой пыли глушил звук моих шагов. На столе я заметила набор стамесок, тут же стояли шлифовальный круг и ручная мельница. Между ними виднелись каменные фигурки, находившиеся на разной стадии завершения. И я поняла, что после обточки и полировки эти серые камни приобретают блестящий черный цвет, а белые прожилки начинают походить на серебро.
Я поставила светильник на стол и взяла в руки уже законченную бабочку с серебряными блестками на крыльях. Она идеально умещалась в моей ладони и была выполнена с таким совершенством, что казалось, вот-вот взмахнет крыльями и улетит. Да и остальные статуэтки вызывали искреннее восхищение. Все они были выполнены с редкой тщательностью и искусностью. На столе стояли разнообразные звери, насекомые и цветы; нетрудно было догадаться, что живые творения природы вдохновляют скульптора.
И я вдруг с изумлением осознала, что Валекс оказался настоящим художником. Об этой стороне его личности я никогда не подозревала. У меня было ощущение, что я вторглась в святая святых, словно я обнаружила его жену и детей вместе с домашней собакой, живущих в потайной каморке…
Я обращала внимание на статуэтки, стоявшие на столе Валекса, любовалась снежным барсом, украшавшим кабинет командора. И теперь мне стало интересно, почему именно эту статуэтку он решил выставить на всеобщее обозрение. Видимо, потому, что она была изготовлена специально для командора.