На черно-белом снимке Виктория Рогова улыбалась своей знаменитой загадочной улыбкой. Сергей Елагин устремил насмешливый взгляд куда-то вдаль, держал ребенка неловко, на вытянутых руках, как бы отстраняя от себя. Крошечная Вероника смотрела прямо в объектив. Многие потом говорили, разглядывая фотографию в журнале, что таких огромных, таких печальных глаз вовсе не бывает у младенцев.
Семейный портрет вышел действительно трогательным. Позже журнальный фотограф даже отправил снимок на фотоконкурс и получил третье место.
Оттого, что держали ее неудобно, неловко, Ника заплакала.
– Все? – спросил поэт-киносценарист. – Я могу ее положить?
– Да, конечно, – ответили ему.
Он отдал ребенка Виктории, она положила маленькую Нику в кроватку. Ника заплакала еще жалобней Виктория сказала ей: «Ш-ш!» Все ушли на кухню пить чай, сухое вино и до рассвета говорить о кино, о поэзии.
Когда девочка плакала слишком громко, Сергей вскакивал, хватался за голову и кричал:
– Сделай что-нибудь, чтобы она не орала! Невозможно работать!
– Что я могу? Ну что я могу? У самой в ушах звенит! – кричала в ответ Виктория, ожесточенно хлопала дверцей холодильника, гремела ложкой в кастрюле, размешивая комкастую молочную смесь, относила теплую бутылку в комнату и совала Нике в рот резиновую соску. Ника жадно пила искусственное молоко и засыпала.
Шел шестьдесят первый год. Елагин был одним из живых символов того странного, короткого периода, который принято называть оттепелью. Каждая подборка его стихотворений становилась событием. Фильмы, снятые по его сценариям, имели колоссальный успех.
Елагин писал мало. Но разве важно количество написанного, если речь идет о гении? В том, что Сергей Елагин – гений, никто не сомневался. У него были все повадки гения – сложный характер, рассеянность, непредсказуемость, приступы тяжелой хандры, творческие кризисы, искания, метания, беспорядочные связи, ночные попойки на славных московских кухнях рядом с именем Сергея Елагина всегда звучало красивое и загадочное словосочетание «трагедия художника». Сергей Александрович трагически женился на хорошенькой, талантливой актрисе Виктории Роговой, которая была, конечно, ему не парой. Говорили, что она для него слишком примитивна.
Сергей Александрович получил двухкомнатную квартиру от Союза кинематографистов, причем не в панельной «хрущобе» где-нибудь в Черемушках, а в добротном доме послевоенной постройки, в самом центре Москвы. Но и в этом был отчетливо виден мрачный трагический отблеск. Гения заедал быт. Разве дело художника клеить обои, вешать книжные полки и покупать кухонный гарнитур?