Реми разрешил делать ежедневные небольшие прогулки. В основном я ограничивалась тем, что спускалась в садик на заднем дворе и наслаждалась покоем и уединением, вдыхая аромат цветов и слушая шелест листвы над головой. Два куста белых роз и пышный клен, под которым небольшая скамья — все, что имелось в моем саду, но мне и этого было вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливой.
Жизнь налаживалась.
Я подружилась с горничной. Мари оказалась милой женщиной, трудолюбивой и доброй. Мы быстро нашли с ней общий язык. Она заботливо помогала наряжаться в платья, укладывала мои волосы в пышные прически, иногда рассказывала житейские истории. Без нее мне жилось бы значительно сложнее в эти дни.
Господин де Бюсси больше не навещал меня, и даже казалось, что ему неловко видеться со мною. Я ценила его заботу и была очень признательна за все, что он делал. Граф предоставил мне личного лекаря, снабдил горничной, а сам лишь раз в день, по словам Реми, справлялся у него о моем самочувствии. Это обстоятельство все же немного огорчало. Чувствовала себя виноватой и очень хотелось побеседовать с графом, чтобы хоть как-то наладить наши с ним отношения. Но, видимо, всему свое время. Я искренне надеялась, что у нас с Бюсси еще будет возможность пообщаться и все обсудить, в том числе и по-поводу его подарка.
Дом, мне нравился. Он оказался не очень большим, но его стены, согревали меня, принимая за свою хозяйку. Такое чувство бывает в старых домах, когда словно бы они оживают и это уже не просто стены и крыша, способные оградить от ненастья, а родное существо — доброе и приветливое, куда стремишься попасть, чтобы согреться его миром и теплом. Мне было хорошо здесь, и я каждый раз мысленно благодарила Бюсси за этот щедрый и такой своевременный подарок.
Благодаря графу я ни в чем не испытывала недостатка.
Господин Шико пришел навестить своего посыльного на второй день возвращения к жизни. Когда мой внешний вид был чуть лучше, чем в нашу встречу с графом. Во всяком случае, мой лекарь утверждал с самого утра, до прихода посетителя, что выгляжу я — чудесно.
В это утро на мне был длинный теплый, расшитый узорами халат и, теперь можно было не скрываться под одеялом, как во время визита Бюсси.
Я облокачивалась на подушки и, полусидя, приветствовала господина Шико в своем доме. Он вошел, крадучись, словно кот. С порога осмотрелся и довольно хмыкнув, прошел поближе ко мне, оглядывая комнату пристальным взглядом, будто бы собирался её купить.
— Госпожа Катрин, а вы неплохо расположились! Говорят, это теперь ваш дом?