Я решил посмотреть как Хунхуза с Веником будут спускаться с борта и сунулся к люку.
Сверху, навстречу мне, толстыми стальными змеями скользнули отцепленные тали, гулко ударили по пластиковой обшивке и ушли под воду, а шлюпку начало быстро относить от борта.
Я ожидал, что последуют олимпийские прыжки, но ничего не произошло — пароход удалялся на глазах, а с него почему-то никто не сваливался.
— Они решили задержаться, — объяснила Анхелика, — на следующей шлюпке уйдут. Не волнуйся.
— Не понял? — я обернулся к ней, а потом обратно, все еще надеясь увидеть Веника с Хунхузой.
Но увидел одного Веника. Он перегнулся через фальшборт, помахал мне рукой и проорал что-то ободряющее. Расстояние было уже приличным и я разобрал только слово "позвоню".
И он исчез.
— Этому плавучему туалету — продолжила баронесса, — потребуется не меньше часа, чтобы набрать достаточное количество воды.
— Так нужно было всем остаться! — обозлился я.
— Не будь идиотом! Мы для них обуза: дама, старик и раненый. Только руки связываем…
Тут я и вспомнил про ватку со спиртом.
На следующие сутки нас подобрал греческий сухогруз, команда которого целиком состояла из филиппинцев. Но не будь греческих филиппинцев, мы бы сами доплыли.
Во-первых, неподалеку находились Азорские острова, а во-вторых господин Сперанский оказался настоящим профессионалом в вопросах спасения на водах. Он мигом овладел навигацией, картографией и мореходной астрономией, а также сумел запустить двигатель катера. Кроме того, Федор Федорович подавал сигналы SOS: по рации и с помощью гелиоскопа — специального металлического зеркальца с прицелом, позволяющим наводить солнечный зайчик точно на мишень.
Я думал, он собьет какой-нибудь «Боинг» и тайна бермудского треугольника окажется разгаданной, но филиппинские греки подоспели раньше.
Пароход направлялся в Марсель и менять курс из-за наших семейных проблем не стал, но зато капитан выдал мне справку, что я являюсь обломком кораблекрушения.
Анхелика и Сперанский от этой услуги отказались: у баронессы имелись поклонники во всех странах мира, а Федор Федорович до поры предпочитал сохранять инкогнито. Как я понял, деньги он хранил на цифровых счетах.
Капитан любезно разрешил Анхелике воспользоваться спутниковым телефоном, и в Марселе нас встречало сразу несколько шикарных лимузинов.
На одном из которых мы отправились в Париж.
По дороге Федор Федорович попросил высадить его возле какого-то банка, нежно потряс нам руки и исчез. Чумкой он не заразился — это я как специалист ему подтвердил.
А мы с баронессой остановились в загородном доме одного фешенебельного аристократа, который сразу же предложил мне воспользоваться его гардеробом и кошельком — я припомнил, как в подобных случаях отвечают аристократы же и долго смеялся.