А Хунхуза поднимает глазки и спрашивает: “Anyone for tennis?”
Душа бяк-бяк-бяк…
— Волоки её в каюту, — хозяйственно говорит голос, — надо успеть до прихода Лиски!
По-свойски так: типа Лиска — жена, а Хунхузка — любовница. Придурок.
“Why not?” — отвечаю.
Стараюсь выглядеть как можно развязнее: вроде бы для меня это обычное дело. Хотя, на самом деле, после вознесения душа начала вполне серьезно труситься. Поскольку прежде видела таких только по телевизору.
“Follow me!” — говорит Хунхуза и тянет за руку. Мимо каюты, в прекрасное далеко.
— Стой, стой! — всполошился голос. — Лиска пошикарнее этой, межпроч.
Ненавижу! Ещё он говорит “собстно” — в его исполнении это звучит особенно мерзко.
— Придет, а нас нету! — это он беспокоится, чтоб не упустить добычу.
— И что теперь? — спрашиваю.
— В каюту волоки, дятел! Скажи: “Come on, baby!” и тащи. Только решительно!
— А они это любят, как думаешь?
— Ха! Эту отпустишь, как раз та придет!
Эта, в сравнении с роскошной ассирийкой, выглядела воробышком, но глаза — глаза у неё были…
— С глаз воду не пить, — авторитетно заявлет голос, — а смотри лучше — попка какая! Глянь, как играет!
Хунхуза как раз поднималась по лестнице, на шаг впереди меня. А я тащился как примагниченный — иду и слежу за обтягивающими её тело лосинами, колготками или велосипедками — не знаю, как это правильно называется. Действительно, попка играет.
— Собстно, Лиска от нас никуда не денется, — заключает голос, с интонациями матерого ловеласа.
Тут каратистка сворачивает в какой-то закоулок, открывает неприметную дверь в стене, и мы попадаем в полутемную кладовую.
Вдоль стен стоят стеллажи, уставленные картонными ящиками, в проходе бухты толстых канатов, а прямо возле двери живописное нагромождение плетеных матов, прикрытое куском парусины.
Сюда меня и уложили, двумя ловкими приемами вытряхнув из кимоно.
Душа опять встрепенулась — Хунхуза легла рядом.
Без одежды легла, но с такой примерно страстностью, как фригидная жена к импотенту мужу накануне золотой свадьбы.
— В чем дело, зяблик? — удивиляется голос.
— Три года же в рейсе, сам говорил! Наверное, забыла, — успокаиваю.
— Возбуждай, дятел! — рекомендует эксперт. — Сам-то помнишь как?
Отыскав грудь, я приподнялся и собрался возбуждать остальное, но тут в меня уперлась крепкая, маленькая ладонь:
— Wait, wait a minute! I've got a message for you. From the best friend of mine.
— I'm…, I'm…, I don't know! — от неожиданности промычал я. И тут же возненавидел себя за тупость.
— Тьфу, дятел! — ругнулся голос. — Надо было сказать: “later!” После, мол, пообщаемся.