Кроме шуток! Чего это я тут сопли распускаю… Передо мной святой сидит или дерьмо, по его же собственному признанию, пытающее и убивающее истинных патриотов?!
Парочка крепких ударов слева-справа заставляют его морду задрожать не хуже гитарной струны.
— Так, проба пера, — поясняю я, — просто чтобы создать приятную атмосферу…
Мужичок, чувствуется, явно не в себе. Ну, тогда еще раз по репе — в этот удар я вкладываю все набранные за день калории. Скула становится красной и тяжелой, как спелый томат; и под завязку — прямо в торец, чтобы юшка потекла. Есть, знаете ли, такие типы, которых кровь — их собственная, конечно, — заставляет расчувствоваться.
— Чудесно! — заключаю я. — Похоже, я набираю форму. Нет, что ты, я совсем не спрашиваю, не передумал ли ты! Это ведь были еще даже не закуски, а так — маслинки, что ты лопаешь перед аперитивом…
Замечаю в углу пилу и живо хватаю ее. Разбив ударом ноги пустой ящик, любовно выбираю пару планочек покрепче, которые затем привязываю с обеих сторон к ноге моего клиента — ну прямо сандвич получается!
Вытянув ее, кладу ступню на другой стул и, как вы уже догадались, начинаю пилить. Потихоньку так… Вот уже и до самой ноги добрались — зубья визжат совсем по-другому. Тьерри, сморщившись от боли, глухо стонет, я же непоколебимо продолжаю свою гнусную работенку. Главное — не заговаривать с ним, ждать, пока сам развяжет язык. В распиле заструилась кровь, и Буржуа, не выдержав, отходит в сторону. Слышу, как его тошнит.
Вот это то, что нужно! Своего рода подливка к этой пытке, внешнее, так сказать, продолжение. Рвота должна подействовать на психику Тьерри так же, как пила действует на тело.
— Остановитесь, — выдавливает он.
Не выразив ни словом своего ликования, как подсказывает все тот же опыт, просто говорю:
— Ладно.
В душе я рад, что-таки надул его: ведь, сделав лишь поверхностный надрез, все остальное время пила ходила чуть выше ноги. Боль, видать, была просто адская, раз он этого не заметил…
— Итак, — говорю, — мы не собираемся требовать от вас планов или формул, способных повредить вашей родине. Все, что нужно — это вернуть свободу людям, которых вы одолели в нечестном бою.
Мое «выканье» окончательно добивает его.
— У меня в портфеле… блокнотик…
Порывшись в портфеле, действительно нахожу блокнот, что-то вроде чековой книжки, с надписями по-немецки.
— Буржуа, что это за штука?
Он пристально разглядывает книжонку:
— Пропуска на освобождение из-под стражи.
— Чудесно! Тьерри заполнит шесть таких пропусков, вписав туда имена ваших сотрудников. Проследите за этим, пожалуйста…