— Прекрати, я не привык брать женщин в опасные переделки.
— Я ничего не боюсь, когда ты рядом!
Короче, она не отставала, пока я, в конце концов, не уступил. Она действительно может пригодиться со своей глуповатой мордочкой — но об этом я, понятное дело, умолчал.
Будь у Лауры вместо глаз пистолеты, орать мне тогда, как маршалу Нею: «Цельтесь в сердце, только поберегите лицо». Завидев меня, входящего к мамаше Брукер с другой телочкой, она подскочила так, словно уселась на змеиный выводок. Я непринужденно целую ее в щечку.
— Знакомься, это Тереза, наша новая сотрудница… Девушки невнятно пробормотали что-то вроде приветствия; сестричка, надо сказать, не обращает ни малейшего внимания на разгневанное лицо Лауры.
— Скажите, мадам Брукер, — разряжаю я обстановку, — у вас не найдется вечернего платья для мадемуазель?
— Что за вопрос! — всплескивает та руками. — Моя дочка — она работает в Париже, в модном ателье — оставила кучу платьев, которые напяливает здесь на себя, чтобы покрасоваться перед подружками. Идемте со мной, милочка!
Они исчезают.
— Однако, — медленно произносит Лаура, — ты всегда так общителен?
— Ты что, ревнуешь? Вот уж не из-за чего; ты только посмотри, во что она одета…
— Ну, в постели ей тряпки не нужны!
— В постели?! Послушай, Лаура, эта девочка — всего лишь несчастная санитарка, которая из-за меня влипла в прескверную историю, ничего в ней не смысля. Я занимаюсь ею, потому что… ну, не последнее же я дерьмо, в конце концов! Мы держимся на расстоянии, по-дружески, вот и все!
— Конечно, именно поэтому ты берешь ее с собой.
— Просто у нее такая физиономия, которая вызывает доверие.
— Что еще у нее вызывает доверие?
— Да ты взгляни на нее! У этой девицы вид, как у хрустальной салатницы, ее даже к причастию без исповеди допустят…
— Ну да, а я, значит…
— Слушай, оставь меня в покое, а?
— Что?!
— А то… Ревновать меня к такой простушке, да неужели ты до такой степени не уверена в себе?
Довод убийственный — Лаура отворачивается и больше ни гу-гу. Подхожу к ней сзади и запускаю руку в вырез ее блузки. Она пытается заехать мне по физиономии, что, право слово, в таком положении нелегко. Тогда малышка резко поворачивается, наши губы встречаются… и вот уже от ее злости не осталось и следа.
— Ну, а мне что делать?
— Когда?
— Пока тебя не будет…
— Молиться, чтобы все кончилось хорошо, дорогая.
— А что, если…
Догадавшись, что она хочет сказать, нежно прикрываю ей рот рукой:
— А что, если тебе немного помолчать? Сглазишь еще… И мою руку сменяют губы.