— Ну? — спрашивает мамаша Брукер, стоит нам только переступить порог ее таверны. Она видит, что я держу Терезу на мушке, и глаза ее расширяются от изумления: — Ничего не вышло?
— Отчего же, задание выполнено, вот так!
— Вы пришили его? Этого фон…
— Все, как в лучших домах — он сейчас подписывает у святого Петра свой маршрутный лист в преисподнюю.
— А… Буржуа?
Мы опускаем головы, как удрученные происшедшим персонажи плохих пьес.
— Господи! — шумно выдыхает она.
Ее румяная физиономия кривится, а на глаза наворачиваются слезы:
— Такой храбрец!..
— Война, мадам Брукер, что вы хотите… Буржуа был патриотом и счел за счастье отдать свою жизнь за Бельгию. Но это еще не все: нужно кое-что предпринять, а то нас ждут неприятные последствия. Отыщите мне веревку попрочнее, перепояшем-ка эту красотку.
— А что она такого сделала?
— Ничего особенного, свое дело. Она — нацистское дерьмо!
— Не может быть!
— Хорошо еще, что я вовремя это понял, а то б вам меня больше не видать…
С нежностью взглянув на Лауру, без сил опустившуюся в кресло, продолжаю:
— По счастью моя маленькая Лаура с ее невероятной отвагой оказалась на месте…
Вкратце рассказываю толстухе, что к чему, и та только успевает вставлять свои «ах!» и «да что вы!».
Как следует привязываю Терезу к стулу, следуя своей доброй привычке.
— Подождите меня немного, я отгоню машину.
— Ну уж нет! — вскакивает Лаура. — Я не позволю тебе выходить: дело закончено и пора подумать о нас!
— Что никак не получится, если оставить машину возле дома! Не забывай, она принадлежит Буржуа, которого уже давно опознали…
Не слушая ее возражений, быстро выхожу.
Миновав две-три улочки, выезжаю на большую площадь, как вдруг раздается резкий свисток и гортанный голос произносит:
— Стоять!
Вглядевшись, различаю пару немецких солдат, довольно резво приближающихся ко мне.
— Документы!
— Сейчас-сейчас, — бормочу я, запуская руку во внутренний карман. Один из сероштанников направляет мне в лицо луч карманного фонарика, а другой тем временем просовывает в окошко дуло автомата. Резко выхватываю пистолет и всаживаю свинцовый леденец в грудь тому, что держит фонарь. Его напарник, матюкнувшись, нажимает на спусковой крючок, но очередь застревает в крыше автомобиля — на руки ему падает тело первого фрица.
Распахнув левую дверцу, вываливаюсь наружу и, быстро обогнув тачку, даю о себе знать второму. Не успевает ночная тишина сомкнуться за прозвучавшими выстрелами, как уже слышится топот кованых сапог.