Очнувшись через некоторое время, он ощутил жесткие толчки под ребра и решил, что это Брокли Бун, должно быть, пинает его, пока он лежит без сознания. Ну и порядочки! Крокетт сел. Он обнаружил, что находится в том же самом туннеле, а вокруг него множество гномов занято складыванием антрацита в аккуратные кучи.
К нему подошел надсмотрщик:
— Очнулся, да? Принимайся за работу!
Еще окончательно не пришедший в себя Крокетт повиновался.
— Ты пропустил самое интересное. Я получила в ухо… Видишь?
Она продемонстрировала. Крокетт торопливо взялся за кирку. Казалось, его рука ему не принадлежала.
Копать… копать… Ползли часы. Крокетт никогда в жизни так усердно не трудился. Но он отметил, что никто из гномов не жаловался. Двадцать часов тяжелого труда с одним лишь коротким перерывом, который он продремал. И снова копать… копать… копать…
Не прерывая работы, Брокли Бун сказала:
— Я думаю, из тебя получится хороший гном, Крокетт. Ты уже почти что втянулся. Никогда бы не подумала, что ты когда-то был человеком.
— Правда?
— Точно. Ты кем был, шахтером?
— Я был…
Внезапно Крокетт замолчал. Странный свет зажегся в его глазах.
— Я был рабочим активистом, — закончил он.
— Что это такое?
— Ты слышала когда-нибудь о профсоюзе? — спросил Крокетт.
Он пристально посмотрел на нее.
Брокли Бун покачала головой.
— Нет, никогда о нем не слышала. Что такое «профсоюз»? Это что, руда?
Крокетт объяснил. Ни один рабочий активист никогда бы не принял такого объяснения. Оно было, скажем так, несколько упрощенное.
У Брокли Бун был озадаченный вид.
— Я не больно-то поняла, что ты имеешь в виду, но думаю, что это здорово.
— И еще одно, — сказал Крокетт. — Неужели ты никогда не устаешь от двадцатичасового рабочего дня?
— Конечно. Кто же тут не устанет?
— Тогда зачем столько работать?
— Да мы все так работаем, — терпеливо объяснила гномица. — Мы не можем остановиться.
— А что, если ты остановишься?
— Меня накажут. Побьют сталактитами, или как-нибудь еще.
— А что будет, если все остановятся? — настаивал Крокетт. — Каждый распроклятый гном. Что, если они все устроят сидячую забастовку?
— Ты ненормальный, — сказала Брокли Бун. — Такого никогда не было. Это человеческое.
— Поцелуев под землей тоже никогда не было, — возразил Крокетт. Нет, он мне не нужен! И драться я тоже не хочу. Господи, да дай мне самому всем этим заняться! Большая часть гномов гнет спину на привилегированные классы.
— Нет, мы просто работаем.
— Но почему?
— Всегда так было. И Император хочет, чтобы мы это делали.
— А Император сам когда-нибудь работал? — требовательно спросил Крокетт с торжествующим видом. — Нет! Он только ванны грязевые принимает. — Брокли Бун слушала его со все увеличивающимся интересом. — Почему бы каждому гному не обрести подобную привилегию? Почему…