Максимилиан резко поднялся с кресла, на котором сидел все это время, и приблизился к друзьям.
— Может, закончим болтовню, и уже двинемся? — голос светловолосого вампира прерывался рыком, и от этого еще менее походил на звуки, издаваемые разумным существом, чем когда-либо.
Это заставило Грегори унять собственное недовольство, смиряя с необходимостью уйти. Он кивнул, показывая, что готов.
Силуэты вампиров растворились во тьме комнаты, следуя за Максом, которому сознание Элен показывало дорогу.
— Лина, — Алек дернулся, пытаясь вырваться из ее рук, на что Каталина только фыркнула, — больно же!
— Ничего, потерпишь. Не маленький, — она оставила в покое края раны, которые ощупывала, пытаясь определить, нет ли нагноения, и осмотрелась, раздумывая. К счастью, воспаление, хоть и имело место, но судя по всему, только начиналось, и состояние Алекса не было критическим. Теперь надо было найти воду и кусочек ткани, чтобы промыть ранение. Так как этим, определенно, никто из мужчин не озаботился.
Лина еще раз фыркнула, раздраженная подобной небрежностью, и подошла к столу, где стоял какой-то кувшин, и накрытая тарелка. Она решила не обращать внимания на продолжающееся ворчание друга, только удивилась, кому он с таким упорством мог звонить, и заглянула в кувшин. К ее радости, там оказалась вода. И пусть жидкость не была горячей, что было бы предпочтительней в данной ситуации, по крайней мере, та была чистой. Значит, ей удастся смыть грязь и кровь, которые превратили шевелюру напарника в сплошную корку.
Игнорируя то, что жажда мучила ее саму все сильнее, так как понимала, что вода, навряд ли, сможет помочь, Лина взяла льняную салфетку, которая лежала рядом с тарелками, и, смочив водой из кувшина, вернулась к Алексу.
Наверное, ей все же стоило бы попробовать напиться воды. Серьезно, любая зависимость преодолевается, тем более что ее этой мании — несколько дней от роду. Возможно, стоит поинтересоваться, нет ли у Алека сигарет, и попытаться вспомнить, как она любила никотин…
Закусив губу, Катти, приложила ткань к ране, не замечая, что друг ругается сквозь зубы, проклиная чрезмерно заботливых напарниц, и их комплекс вины.
— Кому ты звонишь? — она сделала вид, что не услышала этих проклятий. В конце концов, в чем-то Александр был прав, Лина чувствовала себя виноватой за то, что все это время нежилась в заботе Грегори, а ее друг был серьезно ранен.
— Яре…, - глухо ответил Алекс, в один миг, забывая и о возмущении и о том, что ему должно было быть больно от прикосновений подруги к раненой голове. Резко встав, отбрасывая от себя салфетку и руки Катти, Алекс нервно прошелся по комнате от одной стене к другой. Словно волк, которого заперли в клетке, а он рвался на свободу. — Я звоню Ярине, но она не берет трубку… — мужчина напряженно сжал кулаки, хрустя суставами, и снова начал набирать номер, не глядя на Лину.