Этот демон еще и язвил!
Грегори со всей силой отбросил Кирина к противоположной стене.
— Мы с тобой продолжим, когда я вернусь, Кирин, — он с трудом сдерживался. Его беспокойство за Катти, и удовольствие от вызова, который она бросила ему, заставляли бурлить тьму внутри вампира, и слова не произносились — рыком вырывались из горла Грега.
Не обращая более внимания на пытающегося подняться демона, он растворился во тьме, идя к крови, к сознанию Каталины.
***
Ей было плохо.
Ох, нет! Плохо, ей было пару часов назад, когда они только вышли на эту пустошь с редкими голыми кустами и одинокими деревьями, раскинувшуюся в подножии горы. Сейчас ей было паршиво. Очень, очень паршиво.
Настолько, что Лина была готова позорно опуститься на мерзлую, покрытую камнями землю, признавая свое поражение и, свернувшись клубочком, заскулить. Ее руки и ноги, да что там, каждая ее мышца мелко дрожала. Каталине казалось, что во рту обосновалась маленькая пустыня, а горло дергалось при каждом взгляде на Алекса. И было очень трудно не задумываться над тем, что это горячая, алая кровь, пульсировала на его шее. Да, не особо ароматная, но кровь же, черт побери!
А, что б его! Этого треклятого вампира!
Каталина остановилась, упираясь руками в колени, и стараясь перевести дыхание, посмотрела в спину удаляющегося Алекса.
Ее друг был больным. Во всех смыслах. Куда он прется с жаром и такой раной? Ночью? По незнакомой местности?
Каталина покачала головой, подозревая, что сама она не менее ненормальна, чем Александр. Господи, да что же она делает?! Что они оба творят?!
Без одежды, без еды, в таком состоянии, что больше походили на зомби. Куда они идут?!
Звук шагов Алекса приблизился. Очевидно, тот, уже имея опыт предыдущих часов, не рисковал надолго оставлять Лину без присмотра.
Четыре обморока…
Четыре дурацких, проклятых обморока! Словно она была какой-то неженкой, кисейной дамой, визжащей от одного вида крови или занозы, а не детективом полиции!
Паршиво было то, что Лина понимала — увидь она сейчас кровь, и визг, доведись ей издать подобное, был бы радостным…
Твою ж…
Она чувствовала себя пиявкой-переростком, которую месяц не пускали к крови.
Ей хотелось пристукнуть Грегори за то, что он с ней сделал! Будь он проклят, вампир чертов!
Застонав, понимая, что ноги ее не держат, Лина села на землю, уж не обращая внимания, что вокруг было холодно.
Ее жалкое платье не могло защитить от промозглого, пробирающего до костей ветра, как и тонкий свитер Алекса, который друг силой натянул Лине через голову, оставшись в одной футболке.