Девушек встретили с музыкой:
Утомленное солнце
Нежно с морем прощалось…
Поляки побрились, причесались, почистили и выгладили мундиры и бриджи, даже подшили подворотнички. Ян Маленький успел починить сапоги, а Ян Большой сбегать под душ. Девушки тоже не ударили лицом в грязь. Люся откопала ночью бочку с одеждой, и теперь Паша и она щеголяли в тесноватых довоенных платьях, от которых пахло землей и нафталином.
Люся, хмурая, взвинченная, с большим трудом играла свою роль. Танцуя с Яном Маленьким, она неотрывно смотрела на серебряного орла люфтваффе на груди своего партнера. Ян все еще робел, наступал Люсе на ноги.
Разливая шнапс по чашкам и кружкам, Ян Большой шепнул Яну Маленькому:
— Не забывай о деле, Янек! Ты, я вижу, совсем разлимонился.
— Да отстань ты, капрал! Мерещится тебе… Уж и повеселиться нельзя.
А Паша шептала Люсе:
— Ты длинного обрабатывай — он с тебя глаз не сводит! Выпили шнапсу.
— Фу, гадость немецкая! — закашлялась Люся. — Нет, уж лучше танцевать.
— С удовольствием, панна Люся! — проворно вскочил Ян Меленький, опережая Стефана и Вацека. — Опоздал, Стефан. Командуй патефоном, мальчик? А ты, Вацек, поточи иголки.
Ян Большой сунул скомканную майку в патефон.
— Нам ведь запрещают танцевать с русскими. Ферботен! — сказал он.
— А мы что, не люди, что ли? — вспыхнула Люся.
— Начхать мне на… — начал было Ян Маленький.
— Тише ты, дылда! — остановил его Ян Большой.
— Кем вы были до войны? — спросила Паша Яна Большого, танцуя с ним.
— Мураж… Каменщиком, панна Паша. Семь лет в школе учился, потом два года в строительном техникуме, потом пришли немцы…
— А ваши товарищи?
— Тоже рабочие парни.
Паша перестала танцевать, подошла к столу, подняла недопитую чашку:
— За хозяев дома — за рабочих парней! — проговорила она, волнуясь.
Ян Большой посмотрел Паше прямо в глаза:
— Не пахнет ли от этого тоста, панна Паша, политикой?
— Вот те на! Политикой пусть Риббентроп с Молотовым занимаются.
Наморщив лоб, не сводя глаз с Паши, Ян Большой медленно и раздельно произнес:
— Хорошо! Выпьем за рабочих парней! Только не за тех, которым Гитлер винтовку сунул в руки. Выпьем за хозяев этого дома, которые куда-то убежали! Янек! Люся!.. Где они? Тоже сбежали? Вот это блитц!..
Паша деланно улыбнулась, бросая тревожные взгляды на дверь.
Люся и Янек, стоя рядом на крыльце, помолчали, прислушиваясь к граммофонной музыке, к рокоту моторов на аэродроме, к приглушенным звукам майской ночи, следя глазами за лучами прожекторов.
— Свежо что-то, — передернув плечами, сказала Люся, не зная, как завязать разговор.
— Вернемся, панна Люся?