— Верьте мне! — сказала Люся. — Ведь вы поляк…
По темному переулку медленно шел с винтовкой за плечом старший полицейский Поваров с приятелем — полицейским Никифором Антошенковым. В темноте белели их нарукавные повязки.
Антошенков негромко напевал на мотив немецкой «Лили Марлен» популярную на оккупированной немцами земле немецко-украинско-русскую песенку:
Их тебя шукала.
Варум ты не пришел?
Их пошла нах хауз,
Бо вассер с неба шел.
Поваров подпевал:
Ой, война прима, война гут
Манн на фронте, камрад тут!..
Проходя мимо калитки дома Сенчилиных, Поваров направил луч фонарика через низкий заборчик на тропинку, на которой после дождя ясно виднелись следы. Следы кованых, подбитых вермахтовских сапог и маленьких туфелек.
— Он у нее! — тихо сказал Поваров Антошенкову.
Четверо приятелей работали в тот день в огромном ангаре для бомбардировщиков. Немцы латали пробоины в плоскостях летавшего на бомбежку Москвы «хейнкеля», а поляки ремонтировали неподалеку бетонный пол.
— После каждого налета на Москву, — грустно заметил один из немцев, — русские задают нам все больше работы.
— Что они хотят, чтобы мы узнали для них? — тихо спросил Ян Большой. В глазах его то светилось торжество, то мелькало сомнение.
— Все! — ответил Ян Маленький, мешая бетон. — Русских не пускают на аэродром. Нам надо составить план авиабазы, указать, какие на аэродроме самолеты, сколько их, дать точные координаты важнейших объектов. Словом, все об аэродроме, все об авиабазе, все о противовоздушной и наземной обороне.
— Немало, — усмехнулся Ян Большой. — Но нам нужны доказательства, что мы имеем дело с серьезными людьми, а не с девчонками, которые воображают себя разведчиками. С ними только фокстроты танцевать да в фантики играть.
— Ты что?! — возмутился Ян Маленький. — Хочешь, чтобы с тобой маршал Тимошенко переговоры вел?
— Я не хочу погибнуть без пользы.
— Такие глаза не врут. Надо иногда верить сердцу…
— «Очи черные, очи страстные…» Это по твоей части, д'Артаньян. Ты влюбился как мальчишка, а мне нужны не поцелуи, а доказательства.
— Просто ты трус! Немецкий холуй.
— А ты влюбленный дурак.
Друзья чуть не подрались. Их разняли Вацек и Стефан.
— Что же мы будем делать? — спросил Стефан. — Говори, Тыма, — ты ж, капрал, старший у нас.
— Пусть они познакомят нас со своим командиром! — решил Ян Большой…
— Хорошо, — сказала Люся, выслушав вечером поляков. — Я познакомлю вас с моим командиром. Приходите завтра вечером ко мне.
И четверо поляков вечером следующего дня постучались в Люсину дверь. Вацек для отвода глаз пришел с патефоном.