— В краткой поездке, всего на десять дней. А потом дней пять отписывался: материал опубликовали, он понравился. А я начал искать новую тему. Не очень просто найти такое, что интересно автору и полезно газете. Уже совсем решил поехать на БАМ, в Усть-Куте я был, когда там шел первый поезд, хотелось посмотреть, как все изменилось. И тут меня вызвал главный редактор. Это было ранней весной. Я хорошо помню, да, была ранняя весна, наша газета уже начала вовсю печатать заметки о севе в южных районах, и появились до смешного традиционные сообщения, что в Сочи зацвел миндаль...
— Есть одна тема, Андрей, — сказал редактор. — Она не в русле того, что ты обычно пишешь, но, может, это и к лучшему — посмотришь на нее свежим взглядом.
В кабинете редактора было тихо, а в редакционных коридорах и кабинетах в это время вовсю кипели страсти — скоро подписывать номер в свет, все торопились, наверстывая минуты.
Но это уже была доводка, шлифовка номера, все главные материалы вычитаны, и именно в эти часы редактор любил приглашать к себе специальных корреспондентов для разговоров о будущих материалах. Прилив редакционной энергии уже пронесся через его кабинет и сейчас пенил волны в типографии и других службах.
Редактора редко звали по имени-отчеству, обычно кратко: Главный — Главный сказал, распорядился, утвердил...
В последнее время, по наблюдениям Андрея, в журналистике появилось немало специалистов экстра-класса, умеющих автоматически выбирать нужные шрифты, ставить рубрики и линейки, но привносящих в газетную строку такой холод, что становилось не по себе. Главный в редакции Андрея еще не растерял умения не высчитывать, а увлекаться.
— Вот, старик, почитай-ка письмецо. Это отклик на статью о диких нравах в иных местах отдыха молодежи. Помнишь ее? «Гниль»...
Андрей помнил статью-размышление молодого журналиста, порою чрезмерно азартного и бескомпромиссного. Речь шла о молодежном кафе. Судя по письму, порядки там царили странные. Группа завсегдатаев устраивала драки, вовлекая в их орбиту случайно попавших посетителей, держала в страхе других ребят, спекулировала по малости. В угоду им худосочный оркестрик, исполнив для приличия одну-две популярные мелодии из кинофильмов, переходил на пошлый, но громоподобный репертуар, когда уже не слышишь музыки, а только видишь разгоряченные, потные лица и дергающиеся ноги. Официантки крайне неохотно принимали заказ на салаты, зато быстро несли вина и коньяки. Порою завсегдатаи что-то не могли поделить и тогда для дальнейших объяснений выходили на свежий воздух. Возвращались не все, иные с синяками, с разодранными рубашками. Причинами потасовок почти всегда были девчонки — здесь считалось в норме пригласить на танец незнакомую девушку, и, если она, как здесь говорили, «ежилась» или за нее вступался парень, который с ней пришел, вот тогда все и начиналось...