Утром мы хоронили лейтенанта Алексея Матвеевича Иванова, второго летчика младшего лейтенанта Габдулхана Маноновича Шарифулина, борттехника младшего лейтенанта Михаила Марковича Кусая, стрелка-радиста Александра Никифоровича Полякова, воздушного стрелка старшину Алексея Федоровича Андрющенко…
Я нес гроб с останками Андрющенко. Экипажи называли своих воздушных стрелков телохранителями. Без тени иронии, совершенно справедливо называли. Потому что в поле зрения стрелка и стрелка-радиста полнеба. Вся задняя полусфера, та самая, где Ли-2 наиболее уязвим. Не много лавров доставалось стрелкам, не часто слышали они доброе слово в свой адрес. Пожалуй, лишь Андрющенко выделялся в этом ряду. На его счету были два сбитых фашистских истребителя, а грудь украшали ордена Славы, Красного Знамени, Красной Звезды. Но на этот раз твоей вины нет, Алеша, что не уберегся экипаж. Нет твоей вины.
Сухо грянули залпы салюта у деревни Каменки. Мы уходили на аэродром, а они остались. Весь экипаж… И пока полк не перелетел дальше к западу, при взлете и посадке мы видели тускло отливающий металлом обелиск, установленный нами на братской могиле.
А машина Полякова через сутки после приземления встала в строй. Работенка на ней выпала сложная: снять воздушный винт, обтекатель, двигатель с моторамой и всей арматурой, заменить трубопроводы, электропроводку… Двадцать четыре часа, минута в минуту, не отходили от Ли-2 инженер эскадрильи капитан П. А. Лымарь, старший техник авиаотряда П. Н. Бордачев, борттехник Н. К. Потапов, техники М. К. Козлов, механик В. Ф. Мусатов, мотористы.
И вот построение эскадрильи. Комэск В. Д, Ширинкин объявляет всем благодарность.
— Служим Советскому Союзу! — звучит в ответ, После построения эскадрильи — построение полка. К нам прибыл член Военного совета АДД генерал-лейтенант Г. Г. Гурьянов. От имени Президиума Верховного Совета СССР 325 участникам боев на Ленинградском фронте он вручил медали «За оборону Ленинграда». Мы стояли строем у самолетов. Голубело небо, где-то в вышине заливался жаворонок. Стоявший рядом со мной Милюков тихо сказал:
— Ты знаешь, я бы все свои награды отдал за одну. За медаль за взятие Берлина.
— Во куда замахнулся, — улыбнулся Родин, услышав Милюкова.
— Годок-полтора еще повкалываем, пока доберемся до Гитлера. Терпи, Васятка.
Да, терпеть нам еще и терпеть…
23 июня 1944 года наши войска четырьмя фронтами на всем пространстве от Западной Двины до Припяти перешли в наступление. Три года лежала в неволе белорусская земля. И потому, слушая сводку Совинформбюро, я понимал, что творится в душе белорусов майора К. Ф. Абрамова, старших лейтенантов В. М. Малиновича и И. П. Михейкина, младшего лейтенанта М. Я. Жавнеровича и других авиаторов полка. Одно дело бить врага вдали от дома, другое — гнать его в шею с родного подворья… Ох, как рвались в бой белорусы! А вместе с ними — и все мы…