23 июня. Бомбим артиллерию и войска противника в районе пунктов Чертки, Загрядно, Буды. Наносим удар севернее шоссейной дороги Красно-Обухово по второй и третьей линиям траншей. Сброшено 120 бомб различного калибра и мощности. Все экипажи вернулись домой.
24 июня. К вылету готовы 26 экипажей. Разведчик капитан А. Ф. Иванов сообщает: на маршруте к цели — дожди и грозы. Принято решение идти в бой двенадцатью самыми опытными экипажами. Ведущий — Н. В. Савонов со старшим штурманом полка В. П. Ореховым. С высоты 1100–1850 метров бомбим передний край врага в районе Бушмаренков, Жлобина, Рогачева. Сброшено 54 тяжелые бомбы.
В последующие ночи экипажи полка продолжают бомбить коммуникации противника на Витебско-Полоцком, Оршско-Борисовско-Минском направлениях, железнодорожные станции Полоцк, Борисов, Лида, Оболь, Бурбин, Толочин. Наземные войска, прорвав сильно укрепленную вражескую оборону, с боями продвигаются вперед. Чтобы помочь им, самые опытные экипажи бомбят войска противника непосредственно на поле боя.
Разведданные о сосредоточении эшелонов с резервами, военной техникой, о направлениях движения противника к линии фронта получаем через Белорусский штаб партизанского движения. Партизаны помогают нам в главном — находить и бить врага в самых уязвимых местах.
С 27 июня по 1 июля полк четырежды вылетает на бомбежку Полоцка. Я включен в экипаж лейтенанта В. Т. Шевчука. В первую ночь, едва вывалились под нижнюю кромку облачности над целью, темнота неба раскалывается, размывается прожекторами, зенитными разрывами, светом САБов. Цель видна в ясную лунную ночь. Блестящими змейками вьются нити рельсов, станция забита кубиками вагонов. Из нескольких десятков прожекторов особой яркостью выделяется искатель, действующий но командам радарной установки. Словно гигантская светящаяся метла бродит по небу, находит, захватывает самолеты. Настал черед нашего Ли-2. На помощь искателю бросаются несколько других прожекторов, и мы плывем в море света, режущем глаза.
— На боевом! — кричит штурман младший лейтенант В. Н. Николаев, и тут же впереди вспыхивает огненная стена заградительных разрывов. Идем на нее в лоб.
— Отлично идем, командир! — врывается по СНУ голос штурмана, приникшего к прицелам. — Умница!
— Пошел, Горностаев, — цедит Шевчук, и я бросаюсь в грузовую кабину. Ощупью пробираюсь к двери, после слепящего света прожекторов в глазах черная пелена. Распахиваю дверь. Близкий разрыв бьет по самолету воздушной волной, меня швыряет в глубь фюзеляжа. Повезло. Могло бы бросить и вперед. Пристегиваюсь тросом к машине. Ревет сирена.