— Почему не доложили вовремя?! — гремит Осипчук. — Р-р-аботнички!
Он круто поворачивается, бросает свое крупное тело на переднее сиденье «виллиса». Тот обиженно скрипит.
— На КП!
Смирнов, расстроенный всем происходящим, смотрит на меня снизу вверх — я стою на стремянке.
— Может, успеете?
— Лучше распорядитесь фотобомбы загрузить, а то в спешке забудете.
— Еще и огрызается, — удивленно, тянет Смирнов и уходит.
Мы с Милюковым заученно соединяем тяги управления сектором газа на карбюраторе высотным корректором, заслонкой заборника воздуха. «Со стороны это, наверное, выглядит очень красиво, — думаю я. — Какая точность и быстрота в работе. Но черт бы ее побрал!»
— Двигатель к проверке готов, — прерывает мой экскурс в эстетику установки карбюратора Милюков. — Зови командира.
Смирнов давно уже таращится в форточку пилотской кабины, а из-за его плеча выглядывает Шведов.
— К запуску! — кричу я ему и оттаскиваю стремянку.
— Двигатель чихнул, окутался сизым дымом, заревел не своим голосом. Велики обороты малого газа. Рев затихает. Быстро регулирую нужные винты, снова запуск… Отлично работает, умница! Гоняем его на всех режимах — параметры точно соответствуют техусловиям. Левый работает без замечаний. Еще раз проверяет герметичность монтажа бензосистемы. Для полного успокоения снимаю фильтры маслосистемы. Чистые, без намеков на стружку. Отхожу в сторону, сажусь на траву. Милюков с Мельниковым закрывают крышки капотов двигателей. Все. Проскочили. Глубокая ссадина на левой ладони кровоточит и, кажется, болит. Да, болит… Смирнов слетает по лесенке вниз, чтобы бежать на КП. Насаживает фуражку мне глубоко на лоб, хлопает по плечу и исчезает. Ну что с него взять…
Зеленая ракета выписывает параболу в сторону старта. Значит, Смирнов доложил Осипчуку о готовности машины к вылету, тот — командиру дивизии и получил «добро» на выполнение задания полком. Ай да мы, технари! Ревут двигатели. Ли-2 ползут по летному полю, гигантский конвейер раскручивается, и машина за машиной уходят в небо, исчезают в сумерках. Милюков, Мельников садятся рядом на траву. От рева самолетов закладывает уши, говорить нет смысла — никто ничего не услышит, и я показываю им обоим большой палец: «Отлично!»
Последним разбегается Ли-2 с номером 12. Самолет-фотограф.
…Освобожден Минск. Когда летишь ночью, видно, как горят его дома. Горят целыми улицами.
Дважды полк всем составом наносит бомбовые удары по железнодорожной станции города Лиды. Аджба, обрабатывая бомбами аэродром противника, разрушил ночной старт, взорвал запасы авиатоплива. Пока воюем без потерь, если не считать пробоину в бензобаке с горючим на самолете Б. В. Воробьева. Почему он не взорвался, никто объяснить не может.