— У меня есть досье на Нину?
— Я думал, вы знаете. И поэтому считал, что вы лжете мне.
— Джек, мой частный сыщик изучил много ниточек, а потом сузил поиск до трех человек. Но я попросила его прислать мне все досье, которые он собрал. Эти люди не имеют ко мне отношения, но я хотела отправить эти сведения в одну некоммерческую организацию, которая пытается соединить похищенных детей с их настоящими родителями. Джек, я не смотрела другие папки. Мне и в голову не приходило, что в одной из них досье на вашу сестру.
Джек провел руками по лицу, посмотрел на Эбби, и она увидела в его глазах искреннее раскаяние.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Я не должен был обвинять вас во лжи.
Эбби хотелось обнять его, прижать к груди и утешить, но Джек был так опечален, что она просто положила ладонь на его руку и сказала:
— Джек, напишите Нине такое же письмо, какое я написала своей дочери.
Их пальцы переплелись, и Эбби ощутила мозоли от многолетнего общения с луком и стрелами. Внутри тут же вспыхнуло желание.
Джек привлек ее к себе и крепко поцеловал в губы. Эбби охватило пламя. Да! Но когда его объятия стали крепче, она тут же подумала: «Нет!» — и отстранилась.
— Джек, я должна вам рассказать еще кое-что. То, о чем не знает никто на свете.
Эбби говорила быстро, боясь, что ей не хватит мужества, а Джек внимательно слушал рассказ о ее прошлом. Закончила она его следующими словами:
— Моя девочка родилась в тюрьме, и ее у меня забрали. Мне сказали, что она родилась мертвой, но позже я узнала, что начальница тюрьмы продавала детей подпольным торговцам. С тех пор я не переставала искать моего ребенка. — Рассказать остальное — побег из тюрьмы, объявление награды за ее голову — в данный момент она не могла. Джек был полицейским, и его долг заключался в том, чтобы арестовать ее. Может быть, потом, когда все кончится…
— Сначала круг поисков сузился до трех человек. Теперь остался один. Офелия Каплан.
Джек широко раскрыл глаза.
— Женщина, которая сегодня потерялась в пустыне?
— Я верю, что она моя дочь. Сама она этого еще не знает. У нас не было возможности поговорить.
Джек застонал. Ему хотелось поцеловать ее еще раз, лечь с ней в постель, заставить забыть боль и позволить утешить его самого. Но сила собственных чувств пугала его.
Ночной воздух разорвала молния, когда он с жаром сказал:
— Не отпускайте ее, Эбби. Я отдал бы все на свете, чтобы вернуть Нину. Не теряйте свою дочь. Идите к ней. Прямо сейчас. Расскажите ей правду!
— Не могу, Джек. Это было бы несправедливо по отношению к Офелии. Она — личность и имеет право на собственную жизнь. Ее счастье важнее моих потребностей и желаний.