Когда женщина не смогла посрамить Мистера Память списком из названий фруктов и овощей, Коко даже не стала поднимать руку. Она просто встала и заявила:
— Я следующая!
Коко оказалась в круге света, и все головы повернулись к ней. Она откашлялась и продекламировала:
— Кэт-фэт-рэт-бэт; уолл-болл-фолл-толл; телл-уэлл-селл-белл; билл-тилл-уилл-килл; кид-рид-бид-лид![2]
Когда она закончила, по залу прошел смешок — все были уверены, что этим артиста в тупик не поставишь. Но, подняв глаза, она увидела на лице Мистера Память то, чего не видели другие, — искорку восхищения.
Он бойко повторил ее список, но Коко заметила маленькую заминку между «билл» и «белл»; когда мистер Память закончил, аплодисменты были уже не такими восторженными.
Пока все вежливо хлопали, Мистер Память посмотрел прямо на Коко, стоявшую посреди полутемной многолюдной комнаты, и нашел ее глаза в свете свечи, горевшей в рубиновом шаре. При виде его понимающей улыбки ее сердце совершило сальто-мортале. И тут она увидела, что он не просто хорош собой, но по-настоящему красив, а черный фрак, плащ на красной шелковой подкладке и цилиндр делают его чертовски сексуальным. Может быть, это он?
Не тратя времени, после представления она прошла за кулисы и преградила дорогу артисту, возвращавшемуся в гримуборную. Он снял цилиндр, тряхнул светлыми волосами, вылизанными прибоем, улыбнулся, и Коко подумала: «Мальчик из соседнего двора».
— Вы молодец, — одновременно выпалили они и рассмеялись.
— Сначала вы, — сказал Мистер Память.
— Я еще никогда не видела таких представлений.
Он снял плащ, положил его на высокий табурет рядом с цилиндром и сказал:
— А мне еще никогда не задавали такой трудный список. Позвольте угостить вас кофе.
Большая часть публики разошлась, и в маленьком клубе было тихо и уютно.
— Меня зовут Кенни, — сказал он, когда им принесли капуччино.
Коко не могла смириться с тем, что в этом человеке все обыкновенно: его имя, внешность пляжного мальчика и непринужденная речь. Но в том, что он делал на сцене, не было ничего обыкновенного.
— Как вы это делаете? В смысле — запоминаете?
— Таким я родился.
— Врожденный дар?
— Или проклятие. Это как посмотреть. Я не умею забывать. Помню все, что читаю, вижу, слышу и переживаю. С самого детства. Никто не забыт, ничто не забыто. — Их взгляды встретились над рубиновым шаром, и колдовство начало действовать.
Она думала, что Кенни расскажет о своем даре еще что-нибудь, но вместо этого он сказал:
— Итак, Коко, вас назвали в честь мадам Шанель?
— Это сокращение, — ответила Коко, поняв, что продолжения не последует. Она и сама не любила говорить о своем даре-проклятии. — Вообще-то я Коллин, но моя старшая сестра — когда я родилась, ей было два года — не могла выговорить «Коллин». Она говорила «Коко», и эта кличка прилипла ко мне.