— Мой дорогой генерал! Опять судьба свела нас!
Генерал, любезно улыбнувшись в ответ, внутренне насторожился. Полковник был из абвера, а чего ждать от подобных гостей, никогда не знаешь.
— Чем могу быть полезен, Гейнц? — деликатно спросил Гребер.
— Обстановка, дорогой генерал. Прежде всего меня интересует фронтовая обстановка.
Гребер подвел его к карте, разостланной на столе. Все стрелы были нацелены на Таллин.
— Мои парни уже там, — с хвастливыми нотками в голосе заметил Гейнц. — На этот раз у них чертовски трудная задача. Вряд ли красные догадываются, куда протянулись наши щупальца...
Греберу хотелось спросить «куда?», однако он счел за благо промолчать: люди из этого ведомства любят лишь сами задавать вопросы.
— Вы даже не представляете, генерал, какие в этом городе ценности.
— Почему же не представляю? Я бывал там до войны и повидал многое.
— Того, за чем мы охотимся, вы не могли видеть. Золото и драгоценности предпочитают скрывать за толстыми стенами и в прочных сейфах...
Гребер смолчал, удивляясь чрезмерной разговорчивости собеседника. Впрочем, кто их поймет, этих абверовцев? Если говорят об эстонском золоте вслух, значит, можно считать — оно у них в кармане. Он не сообразил, что полковник умышленно раскрывал перед ним карты, чтобы разжечь тщеславие командира дивизии и таким путем ускорить события: вырвать из рук красных огромные ценности — заслуга, которую в Берлине не забудут.
— Я бы хотел пригласить вас на завтрак, полковник, — предложил генерал. — Эстонские угри — такой деликатес!
— Благодарю, генерал,- Гейнц вежливо поклонился. — Мною правит беспощадный царь — время. И все-таки, — он тонко усмехнулся, — я бы сейчас с удовольствием принял ваше приглашение в таллинский ресторан, скажем, в «Золотой лев». Но увы!.. Генерал побагровел, уловив намек на неповоротливость его дивизии, однако снова счел за благо промолчать...
Через четверть часа машина Гейнца подкатила к маленькому отелю, стоящему вдали от дороги в глубине парка. Его помощник — лейтенант нетерпеливо ждал, и они сразу прошли в глухую комнату, где на столике уже была развернута компактная коротковолновая радиостанция.
Гейнц неслышно ходил по комнате, пока лейтенант искал в эфире нужные позывные, а потом торопливо записывал на листке колонки цифр. Закончив прием и выключив рацию, он вытер вспотевшее лицо, расшифровал текст и протянул листок шефу.
Разведдонесение встревожило Гейнца. Было оно нервно-торопливым — радист предполагал, что за ним охотятся. Что же касается ценностей, они вот-вот будут грузиться на один из советских военных кораблей. На какой — пока неизвестно.