— Когда я помру, небось, плакать будешь? — продолжал весело спрашивать истопник.
— А! Да!.. — хотел что-то сказать Иов, но только махнул рукой на старца и пошел к лестнице.
Истопник остался один на колокольне, он, улыбаясь, смотрел вслед Иову. Потом подошел к краю колокольни. Отсюда был виден весь монастырь и весь остров как на ладони. Было видно, как к старой пристани причалил небольшой пассажирский корабль, и на пристань стали сходить пассажиры.
И вдруг старец Анатолий, набрав полные легкие воздуха, прокричал петухом, потом еще и еще, и получилось это у него так правдоподобно, как будто кричит настоящий петух. Неожиданно, откуда-то со стороны пристани ему ответил другой петушиный крик. Тогда истопник закричал снова, ответный петушиный крик опять повторился. Старец весело засмеялся.
Истопник спустился с колокольни и наткнулся на настоятеля монастыря Филарета. Филарет, выглядел сильно постаревшим, его круглое лицо прорезали морщины, но глаза по-прежнему светились наивностью и детской добротой.
— Все развлекаешься, проказник? — строго спросил Филарет.
— Доложили уже? — спросил истопник.
— Что ты помирать собрался?
Отец Анатолий кивнул. И вдруг сильно закашлялся. Филарет помог ему сесть на стоящую у стены лавку.
— Сказали, — грустно ответил Филарет, — жаль мне терять тебя.
— Ничего, Бог милостив.
— Я вот что подумал, — начал Филарет, — хочу постричь тебя в схиму…
— Даже и не думай, — отмахнулся от настоятеля истопник, — всю жизнь жил земной жизнью, спасал от правосудия живот свой, а теперь перед смертью отрекусь от него. Словно бы это и не я…
— Постой, постой ты это о чем?.. — не понял Филарет.
— Смердят, смердят грехи мои перед Господом… — заныл истопник.
— Ну, вот брат опять ты начал непонятками говорить, — расстроился Филарет, — нет такого греха, который Господь не мог бы простить, потому что нет для него ничего невозможного…
В этот момент где-то рядом с собором, в котором происходил разговор настоятеля и истопника, прокричал петух. Истопник вдруг весь преобразился, встал и начал подражать петушиной пластике, заходил перед настоятелем, заворковал по-петушиному.
— Ну, хватит уже, — устало сказал настоятель, глядя на причуды старца Анатолия.
— Где-то братик мой, зовет меня, — сказал истопник и, закричав по-петушиному, вышел из подколокольного помещения.
Старец Анатолий вышел из бокового выхода собора и увидел Настю, ту самую бесноватую, которая плыла на корабле с отцом контр-адмиралом. Увидев истопника, Настя закричала петухом.
— Ципа-ципа, — позвал истопник женщину.
Настя подошла и положила голову старцу на грудь.