— Назовешь и третью? — попробовал отшутиться Владигор.
— И третью, и четвертую, и еще пяток. Нужно ли? Зачем понапрасну душу бередить… Не для того я тебя разыскивал. Но вот, князь, о чем попросить тебя хотел: устрой ночевку своему отряду на берегу Сорочьего залива. Мы ведь в те края направляемся?
— Другой дороги на Поскреб нет, насколько я знаю. Можно и на берегу заночевать, коли просишь.
— Ну и славно, — кивнул Филимон.
Больше он ничего разъяснять не стал. Подстегнув коня, нагнал Ждана, едущего с дозорными, и до самого вечера больше не беспокоил Владигора досужими разговорами.
Говорят, что в давние времена заплутала на просторах Венедского моря одна купеческая ладья. Много дней мореходы не видели берега, оголодали, отчаялись. Изрядно побитое бурей судно дало течь и вот-вот могло пойти ко дну… Купец, кроме всякого товара, вез еще и клетку с двумя длиннохвостыми сороками: то ли как диковинку, желая показать их в заморских краях, то ли по какой другой прихоти. Когда же почуял близость смертного часа, пожалел птичек, отпустил их на волю. Может, дескать, хоть они спасутся, одолеют морскую ширь.
Сороки и впрямь быстро умчались, но затем вернулись к ладье и стали кружить над нею, громко треща на своем птичьем языке. Будто звали куда-то. Тогда купец приказал кормчему направить ладью вслед за птицами. Из последних сил налегли гребцы на весла — и вскоре увидели на горизонте долгожданный берег. С тех пор мелководный и тихий залив, в котором нашла спасение купеческая ладья, люди стали называть Сорочьим…
На его пологом берегу росли высокие сосны, но там, где берег становился крут и каменист, их сменяли густой орешник и кривобокие северные березки.
Князь велел Ждану разбить походный лагерь среди сосен и выставить надежное охранение. Места здесь были безлюдные, тревожные. Если кто и любил наведываться сюда, так это морские разбойники: бурю переждать, ладьи подлатать, а то и подальше пройти, в лесах укрываясь, чтобы появиться нежданно вблизи Поскреба и разграбить две-три беззащитные деревушки.
Внимательно осмотрев окрестности, дозорные не нашли ничего подозрительного. И все же, помня об ускользнувших у Гнилого Зуба борейцах, Ждан старался ни на шаг не отходить от Владигора. Вдруг злодеи надумают повторить свою попытку? Теперь-то ведь ясно, для чего они в Синегорье объявились: голова князя им потребна, никак не меньше!
Поэтому Ждан очень рассердился на Фильку, который незнамо куда и зачем вздумал увести Владигора на ночь глядя. Хотел сопровождать князя, да тот сам запретил. Обо мне, дескать, беспокоиться нечего — Филимон в темноте серую мышь углядит, а человека и подавно. Верно, конечно. Однако стоит ли судьбу лишний раз искушать?