Ильмерцы, забрав раненых и тела четырех погибших товарищей, уселись в два последних шнека. После этого, глянув на князя, Панфил поднес к губам охотничий рог и трижды протрубил — знак бойцам Абдархора, что дело сделано и они могут уходить в степь.
Ильмерские шнеки, преодолевая встречное течение Аракоса, под мощными ударами гребцов рванулись к Дарсану. Лица дружинников были озарены ярким утренним солнцем и радостью победы.
И только Владигор бросал хмурые взгляды на голубеющую водную гладь, размышляя над тем, почему в назначенный час не явился в рыбачью избушку Климога Кровавый.
К полудню в крепость начали поступать первые сведения о том, как савроматы восприняли исчезновение своих вождей. Лазутчики сообщали, что некоторое время варвары просто не могли поверить в случившееся. Затем поднялась страшная суматоха. От шатра к шатру бегали люди, размахивали руками, что-то громко объясняя друг другу: из главного лагеря во все стороны устремились гонцы (вероятно, Климога надеялся, что кто-нибудь из вождей мог уцелеть), которые вскоре возвращались ни с чем — понурые и явно испуганные. Наконец над вражеским станом повисла зловещая тишина.
По словам одного лазутчика, обрядившегося в пеструю одежку савроматского шамана и потому сумевшего подобраться почти к самому шатру Климоги, тот совсем озверел — собственными руками добил двоих или троих раненых воинов. Наверняка это были те из охранников, которые уцелели в схватке на берегу Аракоса и осмелились рассказать Кровавому подробности пленения вождей.
Подавив таким образом приступ дикой злобы, Климога выставил у шатра двойную стражу и запретил кому-либо его беспокоить. Запрет, впрочем, излишний: никто по своей воле не осмелился бы сейчас сунуться ему на глаза.
Когда над шатром закурился лиловый дымок, лазутчик сообразил, что Климога решил прибегнуть к помощи колдовства, поэтому более задерживаться во вражеском лагере не рискнул…
Сразу после полудня в крепость прискакал гонец от Абдархора. Выяснилось, что его сотня была изрядно потрепана разбойной ватагой, поскольку осторожный Засоха накануне вечером устроил возле своего лагеря ямы-ловушки. Из-за этих проклятых ям Абдархор потерял едва ли не треть своего отряда!
Однако ни он, ни его соплеменники не жалеют о том, что перешли на сторону ильмерцев, и готовы продолжать борьбу с Климогой Кровавым. Сейчас они опять стоят за холмами на западе, ждут новых приказов и покорнейше просят сообщить им о судьбе своего вождя, мудрого Саддама.
Воевода Касим велел гонцу передать своему командиру, чтобы тот постарался сделать еще один-два набега на главный лагерь, но поберег людей для решающей битвы. Что касается Саддама, пусть Абдархор не тревожится: его вождь в утреннем бою не пострадал, и хотя вместе с вождями других савроматских племен содержится под замком, к нему проявлено должное уважение.