– Слушай сюда, – проговорил мордоворот после второго и покамест последнего удара.
– Слушаю, – с готовностью откликнулся я и немедленно заработал по физиономии еще разок. Оказывается, я должен был не поддакивать, но именно слушать. Так точно. Есть. Яволь. Последние слова я, разумеется, сказал про себя. И молча изобразил на побитом лице внимание. Мое послушание понравилось Рыжему.
– Умный мальчик, – похвалил он. – Это хорошо. А теперь скажи нам, где прячется старик, – и мы тебя, может быть, отпустим.
– Какой старик?
Вместо ответа – новая оплеуха. Сцена в машине чем-то напоминала мне мой же собственный разговор с Петрушей Селиверстовым. Вся разница, что я не лупил его в наказание за неудачный ответ.
– Итак, – повторил Рыжий, – спрашиваю вторично. Где старик?
Как известно, честность есть лучшая политика. Может быть, рискнуть ответить честно?
– Не знаю, – проговорил я.
Что было, между прочим, чистейшей правдой. Я ведь действительно не знал.
Сразу две оплеухи. Третья, подозреваю, будет рукояткой пистолета.
– Врешь, – не поверил мне рыжий мордоворот. – Ты обязан был уже узнать. Последний раз предупреждаю по-доброму…
«Ничего себе по-доброму!» – мысленно возмутился я. Что же, интересно, тогда недоброе? Пуля между глаз? Впрочем, я – человек покладистый. Рыжему была предложена чистая правда, которой он пренебрег. Значит, получит порцию вранья.
– Ладно, знаю, – сказал я со вздохом.
– Адрес! – немедленно потребовал мордоворот. Надо же, какой настырный! Не терпится ему.
– Я знаю только посредника… Там такая конспирация… – пробормотал я. Посредник – это убедительно. Если бы я сейчас же, обливаясь горючими слезами, выдумал им адрес Лебедева, это было бы слишком просто. И неправдоподобно.
– Адрес посредника? – стал дожимать меня обрадованный Рыжий. Ему казалось, что дело пошло. Плохо ты знаешь, дорогой, Макса Лаптева.
– Улица Большая Черкизовская, – сказал я после десятка секунд видимых колебаний. Ровно столько должен колебаться честный человек, которому под дулом пистолета предлагают заложить своего ближнего. – Номер дома не помню, но могу показать…
– Поехали! – скомандовал рыжий мордоворот мордовороту белому. Не знаю уж, о чем думал Рыжий те тридцать пять минут, которые мы потратили, чтобы добраться до Б. Черкизовской. Зато могу точно сказать, о чем думал в эти минуты я сам. Полагаете, о смысле жизни? Черта с два!
Я думал о старом завистнике господине Бредихине, гадая лишь об одном: заряжает ли он свою двустволку или нет?