– Как я понимаю, – обиженно буркнул Филиков, – ты анекдот про депутатов не будешь дослушивать?
– В другой раз, Дядя Саша, – отмахнулся я уже на ходу, – сейчас не хочу себе портить удовольствие…
Слово «удовольствие» я произнес уже за дверью. Надо было действительно поторапливаться. Несмотря на пробки, МУРовцы наверняка прибудут на место раньше меня. А значит, опять придется изображать любопытного прохожего зеваку, который с радостным смаком обозревает результаты любой аварии или катастрофы. По правде говоря, в последнее время я предпочитал не открывать свое инкогнито, ограничиваясь ролью наблюдателя из толпы. И если бы милицейские вели по всем правилам оперативную видеосъемку на месте происшествия, то самым подозрительным подозреваемым стал бы именно я: моя физиономия мелькала в окрестностях любого мало-мальски серьезного взрыва. Отсюда совсем не трудно было бы сделать логический вывод, что меня тянет на место своего преступления…
На Варшавку я успел тютелька в тютельку. Опоздай я на десяток каких-то минут, и толпа бы-и без того жиденькая – окончательно рассосалась, а объект преступного посягательства просто исчез бы с моих глаз. Когда я, припарковав свой «жигуль» в каком-то дворике, объявился возле дома номер 2, обе изувеченные машины уже грузили на открытые платформы трейлеров аварийной службы. Особенно не повезло «нивке»: бомба, очевидно, заложена была под капот, и всю кабину капитально перекорежило. На счастье, автомобиль в момент взрыва был пуст, иначе шофера едва ли бы смогли извлечь из недр смятой жестянки: после взрыва в салоне машины поместилась бы без ущерба для здоровья только кошка средних размеров. И не ангорская или сиамская, а самая что ни на есть простая черная кошка. Та самая, которую никому не рекомендуется искать в темной комнате…
Приблизившись поближе к трейлеру, я осмотрел и вторую пострадавшую машину. ЗАЗ-968 пострадал, видимо, просто за компанию – загорелся после взрыва «нивки». Обгорелый «запорожец» окончательно убедил меня, что на этот раз поработал едва ли Партизан. Понял я это не только потому, что автомашины до сих пор Партизана не интересовали, но и потому, что бомбочка, хоть и являлась самодельной, сляпана была наверняка небрежно, взрывчатки было гораздо меньше обычного и – что самое главное – не было в сегодняшнем взрыве эдакого преступного щегольства. Что бы ни говорил бородатый Филиков, а у моего Партизана был свой неповторимый почерк, и я этот почерк уже научился различать. Как какой-нибудь школьный учитель, который со временем приучается разбирать каракули любого из своих двоечников и притом не путать почерка лоботрясов… Правда, Партизан вовсе не был двоечником. Скорее уж, был он наиприлежнейшим, аккуратнейшим парнем. У него бы «запорожец» не загорелся. У него он либо разлетелся бы на запчасти либо вовсе не пострадал.