Ну конечно они уронили диван! К счастью, кажется, никто не пострадал. Врываюсь в гущу, начинаю отчитывать, как вдруг всё стихает.
Оборачиваюсь -- в дверях стоит Азамат, во всей красе: два метра с гаком, чёрная блестящая псевдо-кожа, шрамы на пол-лица. Хмурится, обводя взглядом наше собрание. Дети, как бандарлоги, пялятся на него, затаив дыхание. Похоже, вчера слишком перепугались, чтобы заметить.
-- Будьте поосторожнее, пожалуйста, -- произносит капитан своим спокойным, раскатистым голосом.
-- Да, сэр, -- говорит кто-то из старших мальчиков, и внезапно запускает цепную реакцию:
-- Да, сэр! Да, сэр! -- нестройным хором отзываются все остальные.
-- Вам лучше разойтись по каютам и заняться тихими играми, -- продолжает Азамат благосклонно-отеческим тоном.
-- Да, сэр, -- на этот раз почти в унисон.
Встают. И расходятся!
Впрочем, я и сама с трудом удерживаюсь, чтобы не разойтись вместе с ними. Вот это я понимаю у человека сила убеждения! Впрочем, увязавшийся за нами следом Алтонгирел смотрит так, как будто мы все с ума посходили.
Когда последние детские шаги стихают в направлении кают, наш зазнайка всё-таки не удерживается.
-- Ну ничего себе! Землянку они не слушают, меня они не слушают, а тебя -- пожалуйста!
Азамат, кажется, и сам слегка озадачен. Пожимает плечами. Теперь уже я смотрю на них как на чокнутых.
-- А что вас удивляет? -- спрашиваю. -- Он капитан. Высокий, э-э-э, внушительный. Конечно его слушаются!
И тут этот потрясающий человек, в смысле Алтонгирел, видимо, решает, что ему жизнь не мила в этом несправедливом мире, потому что говорит:
-- Но он же урод!
Я замираю вследствие полного отключения мозга. Господи, что сейчас будет? И как мне реагировать? Возмущаться? Прятаться?
Очень осторожно перевожу взгляд на Азамата. Он задумчиво смотрит в сторону.
-- Возможно, -- медленно произносит он, -- у землян другие приоритеты.
-- Ка-анечно! -- фыркает Алтонгирел, а потом кивает на меня. Ой, нет, нет, пожалуйста, только не это, не спрашивай меня...
-- Вот скажи, по-твоему, он что, не урод? -- всё-таки спросил, зараза. И что мне делать?!
Внезапно очень ясно осознаю, что будь я Парисом, яблоко бы досталось Афине, потому что у неё ружьё. Ну, то есть, копьё. Не важно. Так, девочка, соберись. Тут надо отстраниться и ничего не отвечать.
-- Боюсь, что не понимаю вашего юмора, -- говорю с как можно более тупым выражением лица.
-- Да нет, я серьёзно! -- продолжает этот мучитель.
-- Серьёзно не понимаю, -- говорю я и порываюсь сделать ноги. К сожалению, он стоит как раз между мной и дверью. Хватает меня за локоть, зараза такая.