Азамат, кажется, осознаёт, что в моих словах есть доля истины.
-- Мы привыкли обходиться своими силами, -- говорит. -- Но я рад, что вы решили помочь. У вас есть... какие-то прогнозы?
-- Да, -- энергично киваю. -- Причин для волнения нет. Он стабилен, скоро должен очнуться. Если кроме тех повреждений, что мне удалось обнаружить, никаких других нет, то он полностью выздоровеет.
Азамат кивает с некоторым облегчением, хотя, по-моему, он мне не верит. Ну, если у них женщины в принципе не могут быть врачами, то не удивительно, что он мне не доверяет. Ладно, погоди, сам увидишь.
Алтонгирел меня, похоже, вообще не слышит. Подхожу к нему, щёлкаю пальцами перед лицом. Конечно, я всё понимаю, у человека горе, но я ему ещё своё подпорченное здоровье не простила. Он слегка фокусирует взгляд.
-- Если он очнётся, позови меня. Я буду в кухне. И если вот эта штука у него на руке запищит, тоже позови. Причём очень быстро. Это понятно?
Он открывает рот, потом передумывает и кивает. И снова отключается от внешнего мира. Поворачиваюсь к Азамату:
-- Думаешь, он меня услышал?
-- Да, -- говорит Азамат уверено. -- Он всё сделает. Пойдёмте.
Обнаруживаю, что Тирбиш под шумок уже смылся. Не знаю уж, чем так ужасен кусочек пластыря на лбу, но зато, когда я наконец-то дохожу до кухни, там уже пахнет едой. Правильно, мальчик, мыслишь. Как говорится, если врач сыт, то и пациенту лучше.
-- Где Гонд? -- спрашиваю у Азамата. Он снова мрачнеет.
-- Пока что заперт у себя.
-- Мне надо будет его осмотреть.
-- Что? -- капитан аж сощурился, как будто кислое что-то откусил.
-- У него рука сломана, -- говорю.
-- Он сам виноват.
-- Эцаган тоже сам виноват, -- говорю. -- Ему теперь за это умереть?
Азамат тяжело вздыхает.
-- Ваше внимание плохо сочетается с наказанием.
-- Наказывать будешь потом, когда я удостоверюсь, что он вне опасности.
-- Ладно, -- кивает. -- Вы правы.
Тут Тирбиш подносит мне какие-то жареные пельмени, и я временно утрачиваю способность говорить. Азамат сидит напротив и смотрит, как я ем. И меня это даже не раздражает, не то что не смущает. Кстати, вот ведь интересно, мне кажется, что я называю его на "ты", а он меня -- на "вы", хотя во всеобщем нету разницы. Это после того, как я с ним в обнимку поспала. Интересно, что должно случиться, чтобы и он на неформальный тон перешёл.
Видимо, забыв о моём присутствии, Азамат трёт лицо с той стороны, где ожоги. Ну да, я понимаю, что ты думаешь. Однако обещать ему, что у Эцагана не будет никаких последствий на лице, я не могу, даже если уверена, что их не будет. Потому что если будут, то получится намного хуже, лучше уж сейчас понервничать.